16 октября этого года - скорбная для Одессы годовщина: ровно 80 лет назад, в этот день, в 1941 году, закончилась оборона нашего города от немецких и румынских захватчиков. Советские войска покинули город и уплыли в Крым.
Уже не один десяток лет идут жаркие споры, какова была обстановка перед сдачей Одессы и можно ли было ее удержать. Ведь дотерпи наши до 1944 года - и десятки тысяч одесситов не были бы сожжены заживо на пороховых складах на Люстдорфской дороге, не были бы повешены на Александровском проспекте и не были бы забиты до смерти в подвалах румынской охранки.
Ответы на эти вопросы содержатся в воспоминаниях современников и в переписках между защитниками Одессы, сидевшей в Москве Ставкой и штабом Черноморского флота в Крыму.
Оборона Одессы формально началась 5 августа 1941 года. Формально - потому что к предместьям нашего города враг подошел позже, а полная блокада с суши вообще была установлена только 13-го числа, в день, когда на «Большую землю» ушел последний поезд из Одессы. А само 5 августа было выбрано, поскольку в этот день Ставка Верховного Главнокомандования (фактически лично Сталин) приказала оборонять Одессу до последней возможности.
Много написано о смекалке одесситов - о производстве тракторов из танков, массовом изготовлении гранат и коктейлей Молотова, производстве бронепоездов - все это факты известны и приходилось так вертеться не от хорошей жизни. Настоящих танков в Одесском оборонительном районе почти не было и оружия не всегда хватало. А все, что могли вывезти с заводов в эвакуацию, уже вывезли. Поэтому рембазы и мастерские создавались фактически на пустом месте. Несмотря на это выпуск минометов был налажен в таком объеме, что излишки даже «экспортировали» в Крым.
Битва за Одессу
Изначально решение держать Одессу объяснялось очень просто. Не то чтобы Сталин, Жуков и Будённый обожали наш город, просто его оборона позволяла оттягивать значительные силы противника, рвавшиеся к Крыму. На пике Одессу осаждали по разным оценкам несколько сотен тысяч румын - до 340 тысяч с немецкими союзниками. Гитлеровцы в основном обеспечивали авиаподдержку. Притом, что на пике боев в октябре советский гарнизон составлял менее 100 тысяч человек. Правда тут нужны оговорки - когда завязались серьёзные бои, в Одессу морем постоянно приходилось перебрасывать подкрепления. Это были, как моряки-добровольцы из Крыма, так и простая пехота. Из-за ожесточенности боев по периметру города госпитали с трудом справлялись с потоком раненых - в день их могла быть и тысяча, а тяжелых с опозданием в две недели вывозили.
Вот, что вспоминал участник обороны Одессы Илья Тизенберг: «В бою за село Беляевка я был ранен в левую руку и контужен, потерял сознание. Раненых, прямо с поля боя, отправляли в город, в госпиталь при Еврейской больнице. Я очнулся уже в санитарном автобусе, и снова впал в небытие. Нас привезли в Одесский порт, раненых погрузили на теплоход «Нормандия» и корабль ушел в море».
Похожие воспоминания и у матроса-добровольца Николая Дементьева:
«В первый же день призыва нашего командования флота встать на защиту Одессы сотни добровольцев-моряков подали рапорты о зачислении в морскую пехоту. Уже через час нас отправили на берег, а затем решили направить в Одессу на пополнение 25-й Чапаевской дивизии. Туда нас перебросили на теплоходе «Украина», перед отправкой выдали СВТ, но эти винтовки были никуда не годные, если только песок попадет, то уже заклинивает. Поэтому я на передовой достал себе наш карабин, а еще позже в боях взял трофейный автомат, к нему подходили патроны для ТТ, они были одинаковые по калибру. Я противогаз из сумки выбросил, и патроны туда набил, потому что противогаз не сильно-то и нужен, а патроны — это хлеб для солдата на войне. Я попал в батальон морской пехоты к Денщикову. Под Лузановкой я вступил в свой первый бой, тут такое дело было: Денщиков был сам очень горячий человек (кстати, он и погиб в бою при наступлении), в атаке шумит и кричит, команды отдает постоянно, но как-то бестолково, поэтому мы напролом лезли, из-за чего много потерь имели. И командир погиб, и раненных много было, хотя мы не с немцами, а с румынами сражались.
Под Лузановкой в конце сентября я был тяжело ранен пулей в руку, находился в госпитале, потом попал в батальон к Коптелову Василию Степановичу».
Сражения у лиманов
Стоит также понимать, что бои шли не ровно по периметру городской черты. Это сейчас противника специально затягивают в условия городских боев в плотной многоэтажной застройке. Тогдашняя Одесса была одно-двухэтажной, в значительной части, состоявшей из частного сектора, и выйди враг к условным «городским стенам», то просто методично разбил бы наш город из артиллерии.
Оборона начиналась далеко в пригородах, откуда вражеская дальнобойная артиллерия не могла дотянуться до порта, который ее более всего интересовал.
Но на одном из направлений жестокие бои шли в километрах пяти даже от нынешней черты города. Речь о селе Протопоповка, расположенного в Межлиманье, межу Куяльницким и Хаджибейским лиманами и примерно на линии между легендарной Севериновкой из «Зеленого фургона» и грязелечебницей «Куяльник», где неподалеку проходит нынешняя объездная дорога.
Протопоповка минимум четыре раза переходила из рук в руки. Причина банальна - взяв ее, враг в перспективе мог выйти на Лиманчик, а оттуда спустя три километра на Пересыпь и проследовать к порту. Впоследствии это стало одной из причин, почему при эвакуации Одессы советские войска подорвали Хаджибейскую дамбу и была затоплена Пересыпь. Вызвано это было не ненавистью к одесситам, а как раз боязнью того, что румыны выйдут с лиманов через Пересыпь к порту слишком быстро.
На соседнем направлении бои шли на линии Аджалыкского лимана, а уже после отхода - в районе Фонтанки и после ее потери - еще ближе к Одессе.
С другой стороны города шли ожесточенные бои на подступах к Большому Дальнику.
Одессе - и в Москве, и в Бухаресте, и в Берлине - придавали большое значение. Румынский маршал Антонеску неоднократно намечал дату входа в наш город и после ее переносил, а в октябре вообще запросил помощь у немцев.
Одесса в немецком Генштабе
О том, какое значение придавали Одессе гитлеровцы, можно понять из дневника Гальдера - на тот момент начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии. Южная Пальмира там упоминается иной раз и дважды в день. Если привести все упоминания Одессы, это займет много страниц. Поэтому вот самые примечательные:
18 июля
Согласно указанию фюрера теперь следует приступить к операции по овладению Одессой. Для выполнения этой задачи предназначается корпус Ганзена в составе двух немецких и большого количества румынских дивизий. Эта частная операция, которую я считаю необходимой, будет являться эксцентрической по отношению к общей крупной операции на окружение.
30 июля
… следует ожидать попытки противника удержать район Одессы и прилегающее к ней побережье. Одесса может стать русским Тобруком. Единственным средством против этого является прорыв 1-й танковой группы через Первомайск на юг.
Тут необходимо пояснение. Тобрук - город в нынешней Ливии, в 1941 году за него развернулись ожесточенные бои между немцами и итальянцами с одной стороны и закрепившимися в нем англичанами с другой. Примерно семь месяцев спустя к так и не павшему Тобруку подошло английское подкрепление и сняло с него немецкую осаду. До героической обороны Сталинграда оборона Тобрука была на Западе символом мужественной и стойкой обороны. На момент, когда Гальдер сравнивал Одессу с Тобруком, исход битвы за этот африканский город еще не был понятен.
18 августа, доклад
Полковник Метц (офицер связи 11-й армии): О трудностях наступления на Одессу без участия и руководства этим наступлением со стороны немецкого командования.
18 августа
Обстановка на фронте вечером:
Группа армий «Юг»: Началось наступление на Одессу.
19 августа
Группа армий «Юг»: Противник продолжает оказывать сопротивление румынским частям, наступающим на Одессу.
20 августа
Обстановка на фронте:
Группа армий «Юг»: Одесса все еще продолжает вызывать беспокойство. К северо-западной окраине города подошла только одна румынская пограничная дивизия. Пока еще вызывает сомнение вопрос, доросло ли румынское командование и его войска до выполнения такой задачи. Наше верховное командование не хочет вмешиваться в дела румынского командования. Таким образом, нам остается только ждать, как будут развиваться события. На остальных участках фронта события развертывались в соответствии с намеченным планом.
21 августа
Группа армий «Юг»: Румыны считают, что им удастся занять Одессу только в начале сентября. Это слишком поздно. Без Одессы мы не сможем захватить Крым.
Ответы на идеи Гитлера - б. О Крыме есть следующая установка: подвижные части ввести в бой уже непосредственно в Крыму, захватить авиационные базы противника. Я возражаю, что без Одессы мы не можем вести операции по захвату Крыма.
22 сентября
Обстановка на фронте:
Группа армий «Юг». На подступах к Одессе румыны совершенно не продвигаются вперед.
26 сентября
Генерал Хауффе (начальник миссии сухопутных войск в Румынии) докладывает об обстановке на одесском участке фронта: Позавчера Антонеску принял решение просить немецкой помощи, так как румыны не смогут взять Одессу одни.
Антонеску требует: а) войска и б) помощи авиацией.
Обоснованность этих требований будет обсуждаться. Хауффе считает необходимым направить в помощь Антонеску: две дивизии, три-четыре тяжелых артиллерийских дивизиона, дивизион инструментальной разведки, армейский артиллерийский штаб, дивизион минометов «Небельверфер», штаб корпуса. Также необходима широкая поддержка авиацией.
Наступление должно вестись так, чтобы вначале наши части с северо-восточного участка фронта продвинулись до лиманов у северо-восточной окраины города. Одновременно должна проводиться подготовка к наступлению на северо-западную часть города. Наконец, в этом наступлении должны принять участие превосходящие силы.
Наступление на северо-восточном участке фронта не может быть предпринято ранее чем через 14 дней. Немецкие войска смогут оказать помощь только через три недели. Поэтому наступление, если его проведение будет задержано вышеприведенными факторами, удастся начать только через четыре недели.
Возможность выполнения этих требований будет проверена. Предлагается, чтобы обе дивизии — 99-я легкая пехотная и 71-я пехотная, — намеченные для переброски из Киева в Сербию и Францию, вначале использовались для действий у Одессы.
30 сентября
Полковник Хойзингер. Приказ на наступление на Одессу.
1 октября
Главком был на докладе у фюрера. Фюрер заявил следующее:
С Одессой следует поступить согласно нашему предложению. Фюрер намеревается направить соответствующее письмо Антонеску.
На самом деле упоминаний Одессы у Гальдера гораздо больше и это дает понимание, какое значение придавали немцы взятию нашего города.
Пример доблести
А Москва? Вопросы обороны Одессы также регулярно рассматривались на заседаниях в Ставке, в течение суток могли приходить и по два указания по обороне. Причина проста: поначалу Южную Пальмиру решили оборонять, чтобы оттянуть силы противника от наступления на Крым, а далее складывается следующая ситуация - Одесса сражается так хорошо, что становится образцовым примером, как надо бить врага.
На тот момент подобных крупных примеров в СССР больше не было. События в Брестской крепости ещё не были известны, Битва за Сталинград начнется год спустя, ожесточенные бои за Ленинград только разворачиваются, битва за Москву со знаменитым контрнаступлением и разгромом гитлеровских частей - впереди. А пока что - мы отступаем почти везде. Лето и ранняя осень 1941 года — это котлы, котлы и еще раз котлы, в которые попадали наши войска, исчезновение целых дивизий и разгром танковых корпусов.
19 сентября немцы входят в Киев и в котле вокруг столицы исчезают около трёхсот тысяч красноармейцев - будущих пленных. Это, не считая убитых и раненных.
В Уманском котле погибли две советские армии - до ста тысяч пленных. Впереди маячит мясорубка под Вязьмой - около полумиллиона одними пленными.
И на фоне этого есть Одесса, которая в полном сухопутном окружении бьет превосходящего врага, налаживает производство оружия, да еще и обещает стоять до последнего. Благодаря стойкости одесситов и присланным военным начинает формироваться устойчивая картинка того, как советский моряк штыком уничтожает фашиста. И это стало дополнительной причиной того, что Одесса, которая вначале просто оттягивала на себя силы противника, начинает получать помощь в нужных объёмах. В город без остановки идут конвои, в обратную сторону, в Севастополь, вывозят беженцев и тысячи раненных. В ходе самых ожесточенных боев сентября, когда судьба города висела на волоске, Ставка за один раз отправила морем к нам из Крыма целую дивизию, более 12 тысяч человек. В дополнение к ним новейшее оружие - «Катюши».
Однако впервые об эвакуации Одессы заговорили в начале сентября - на уровне руководства обороной города.
Анатолий Юновидов в своей монографии «Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море» сообщает следующее. 30 августа после очередного прорыва румын командующий Приморской армией Софронов оценивает положение, как критическое. Начальнику штаба военно-морской базы и коменданту порта приказывают к утру приготовить план экстренной эвакуации. Исходили из того, что тяжёлое вооружение и тыловое имущество придется оставить в городе и уничтожить. Расчеты показали, что отступление защитников Одессы займет трое суток, армию предполагалось высадить на необорудованном побережье в районе мыса Тендра. На следующий день в обстановке полной секретности началась детальная проработка плана. Видимо, командующий Одесским оборонительным районом Жуков опасался панических слухов и того, что информация о плане дойдет до Москвы - ведь та приказала держать Одессу до последнего.
Поэтому в документе даже не было слова «эвакуация» - речь шла о «Плане выхода из окружения частей Приморской армии Одесской военно-морской базы после боя на последнем рубеже «Одесского оборонительного района». Вот такое словоблудие. Из соображений секретности план не выносился из помещений командного пункта.
Между тем ухудшение ситуации на одесских фронтах в начале сентября заметили и в Москве - и там мельком говорят, что, если эвакуация таки будет, надо бы обязательно вывезти из города медиков. Всего по этому плану предполагалось вывезти 70 тысяч человек. В случае начала обстрелов порта предлагалось оборудовать причалы в Аркадии и Малом Фонтане. Кстати, этим занялись чуть позже.
В те сутки, когда начинают разрабатывать план, румыны рывком продвигаются в Межлиманье до ранее упоминавшейся Протопоповки, а также захватывают Фонтанку и с помощью дальнобойной артиллерии уже могут обстреливать Одесский порт. В тот же день в Одессу из Крыма приходят судна с тремя тысячами бойцов. До выхода подмоги на позиции, противника сдерживают с моря - все стоящие у побережья боевые корабли бьют по площадям. Позже оказывается, что румынские части измотаны, в передовых выбито по 50 процентов личного состава и двигаться вперед они не могут, начинается наше контрнаступление.
Такие «качели» происходили под Одессой регулярно. В сентябре же в районе Чабанки высаживается морской десант (Григорьевский) и на данном направлении враг полностью дезорганизован - а это был первый подобный опыт для СССР на Черном море.
«Ноу-хау» артиллеристов
Кроме того, Черноморский флот получил неоценимый опыт обстрела суши с помощью корректировщиков. Ранее корабельная артиллерия стреляла по площадям без особого эффекта. Одесским «ноу-хау» стали наблюдатели около позиций противника, которые по телефону передавали на корабль координаты для точечных ударов и корректировали их. Эффективность стрельбы значительно возросла. Одесское командование высоко ценило корректировщиков и во время одного из прорывов румын в районе Межлиманья даже передало на посты сообщение, что от них, возможно, этой ночью зависит судьба Одессы. Так и получилось - корабли стреляли, не видя противника, однако точно в цель. В других случаях в роли корректировщика использовался корабль, который подходил близко к побережью.
Таким образом восполнялся недостаток дальнобойной артиллерии, а эсминцы устраивали целые артиллерийские дуэли с сухопутными батареями противника.
Однако 27 сентября командующий Черноморским флотом вдруг передал в Одессу сообщение, что боеприпасы надо экономить - подвоз снарядов резко сокращается. Кроме того, все бомбардировщики ЧФ перенацелили на Перекоп и более новые авиационные полки в Одессу не прилетали. Причиной стал подход немцев к Крымскому перешейку.
Для артиллеристов ввели лимит - одна шестнадцатая расхода боеприпасов в сутки от нормы. Через пару дней ситуация временно исправилась, в порт пришли грузы из Новороссийска и привезли в пересчете 35 вагонов боеприпасов.
Приказ к эвакуации
В ночь на 1 октября в Одессу прибыл замнаркома (министра) ВМФ, собрал экстренное совещание и была зачитана директива об эвакуации, подписанная двумя людьми: Иосифом Сталиным и маршалом Шапошниковым.
Замнаркома ВМФ выступил с речью, смысл которой сводился к следующему - в случае потери Крыма удержать Одессу будет невозможно. А обстановка в Крыму была уже тяжелая. Защищающая вход на полуостров армия на грани катастрофы и одесские дивизии могли бы ее усилить.
Командование Военного совета Одесского оборонительного района разделилось во мнениях. Кто-то спрашивал, не поторопилась ли Москва с эвакуацией, кто-то предлагал отходить с боями по суше в сторону Крыма. Однако никто из командиров не решился выступить против приказа Москвы. А чуть позже пришло сообщение, что транспорты для эвакуации уже вышли в Одессу.
Вице-адмирал Азаров (именно в честь него названа идущая к морю улица) описывает тот разговор:
«Я предлагал послать телеграмму с просьбой оставить нас в Одессе, — уже изменившимся тоном сказал Жуков. — Но взвесив все «за» и «против», пришел к выводу, что этого делать не следует. Я, как командующий, должен точно выполнить требование Ставки и призываю всех вас к этому... Транспорты уже идут в Одессу. Нужно не только подчиниться, но и сделать все, чтобы успешно решить поставленную задачу. — Он сокрушенно вздохнул и сел.
Мы все высказали согласие с доводами Жукова».
Для маскировки эвакуации было решено провести мощное контрнаступление, а все слухи о грядущем бегстве жестоко пресекались. Впрочем, одесситы видели, что в порт потянулись колонны грузовиков и солдат. В ночь на 6 октября румыны на позициях 25-ой Чапаевской дивизии под Одессой вдруг включили громкоговорители и сообщили через них, что скоро армия покинет город. По тому месту срочно был нанесен артиллерийский удар, однако несколько бойцов, услышав сообщения, сбежали в город и были там пойманы патрулями.
Для маскировки эвакуации было решено продолжить подготовку к зиме - в цехах шили полушубки, шапки, ватники и телогрейки. Готовили на зиму запасы картошки и капусты.
На каждом углу говорили, что «Одесса была, есть и будет советской». Одесситам приходили поздравления от защитников уже упоминавшегося Тобрука, где в тот момент отбивали танки Роммеля.
И вдруг, 5 октября, член Военсовета Одессы Азаров отправляет на «Большую землю» телеграмму. Смысл ее примерно таков - возможно, не надо торопиться с полной эвакуацией. Одесса стойко стоит и оттягивает противника даже малыми силами. Это предложение дошло до Москвы и Ставка запросила мнение Черноморского флота.
Тот среагировал мгновенно - предложенными двумя дивизиями Одессу не удержать, к тому же их надо снабжать боеприпасами, а горожан едой.
Азарову в итоге ответили коротко - «Прекратите обсуждение приказа Ставки».
Эвакуация предполагала подрыв почти тридцати объектов промышленности, части порта, обоих аэродромов и прочих военных объектов. Ну и Хаджибейской дамбы.
Беспорядки в городе
Как пишет в своей работе Анатолий Юновидов, 9 октября, на фоне тяжелых боев на южном направлении и уходящих в порт колонн армейской техники (армия эвакуировалась не за ночь, вывозить ее начали в начале октября) в самой Одессе начались беспорядки. В городе было отмечено мародерство, люди громили продовольственные магазины.
Военсовет срочно выделил в помощь комендатуре отряды морской пехоты и к концу дня навел порядок в черте города. Также были образованы тройки для суда над задержанными.
В Москве подобная паника начнется с опозданием в неделю, 16 октября 1941 года. В отличие от Одессы продолжалась она целых три дня и закончилась расстрелами мародеров на месте преступления.
Вечером 15 октября последние части Приморской армии начали грузиться на транспорты в Одесском порту. Эвакуация шла с некоторым опозданием и это создало проблемы. Саперы уже успели взорвать электростанцию и часть портовых кранов. По неизвестной причине начали гореть портовые склады.
Около полуночи по ошибке был заминирован выход из Практической гавани (ныне база ВМС Украины), где еще стояли два транспорта с военными - «Армения» и «Калинин».
Арьергардным частям, которые остались на позициях после вечернего ухода остальных, пришлось сниматься ночью и добираться в порт бегом - чтобы одолеть 20 километров за несколько часов и успеть спастись.
Судьба армии
В пять часов 10 минут утра 16 октября из порта вышел последний транспорт. В ту ночь из Одесского порта ушли около тридцати военных кораблей - не считая охранения. Всего по официальным данным с 1 по 16 октября из Одессы эвакуировали морем 101 тысячу человек. Среди них была и моя семья - 12 октября город покинул участник обороны Одессы - прадед, чуть раньше или позже - прабабушка с бабушкой.
В последнюю ночь было вывезено почти 38 тысяч человек.
Общие потери Приморской армии в ходе обороны составили около 40,5 тысяч человек убитыми, раненными и пропавшими без вести.
Потери румынской армии составили от 90 до 160 тысяч человек. Она полностью утратила боеспособность и после падения Одессы была отведена на переформирование.
Приморская армия после эвакуации в Крым вела упорные бои и почти полностью исчезла летом 1942 года в Севастополе и его окрестностях. Командующий армией Иван Петров (в честь него названа улица на Черемушках) был эвакуирован на подводной лодке из Севастополя, в дороге пытался застрелиться. Войну закончил генералом армии и Героем Советского Союза.
Это будет позже. А Одесса в октябре 1941 года осталась без своих защитников. Ставка была права, город удержать было невозможно. Но еще никто не знал, что впереди - сожжение людей в пороховых складах, виселицы на Александровском проспекте, издевательства румынской охранки и ожидание далекого апреля 1944 года.
Автор: Максим Войтенко
Фото из книги Ильи Азарова «Осажденная Одесса»
