Эпидемии и карантины в истории Одессы бывали уже не раз. Наш город был возведен на берегу моря и с самого своего основания являлся местным центром торговли, а позже - морскими воротами Российской империи в Европу. Потому город был уязвим перед болезнями. Первые вспышки моровой язвы регистрировались в течение первых десяти лет со дня появления Одессы, однако действительно сильная эпидемия впервые произошла в 1812 году. Это был август, уже шла война с Наполеоном и чума в тылу была для властей весьма несвоевременной. По счастью для молодого приморского городка, тогда во главе его стоял герцог Ришелье, который спас Одессу решительными мерами. Откуда в городе появилась страшная болезнь, до сих пор толком неизвестно. По одной версии ее привезли торговые корабли из турецких портов, по другой занесли с теми же товарами контрабандисты, по-третьей, причиной стала приехавшая из Италии (!) театральная группа.
Вакцина от чумы появится спустя 80-90 лет, поэтому никаких мер кроме карантина предпринять было нельзя. Как пишет известный одесский краевед Олег Губарь: «Карантинной стражей, войсками была заблокирована вся территория южнее Буга. Вдоль морского берега ходили патрульные корабли, по рекам - канонерские лодки. Сухопутное оцепление устраивалось в несколько рядов. Всякий посторонний направлялся на 30-дневный карантин, а ослушника могли и пристрелить. В Одессе дополнительно функционировали прибрежные караульные кордоны, за ними казачьи цепи и разъезды, в гавани – брандвахта».
На пике карантина вообще запрещалось выходить из домов. На улицах были только патрули и похоронные команды - трупы вытаскивали из домов специальными крючьями. Через три недели в пустой дом заходили каторжники и обрабатывали его дезинфицирующим раствором. Каторжники и сборщики трупов ходили в просмоленной одежде, трупы и больных перевозили на специальных повозках.
Большинству населения во время карантина было не на что жить. Банки не требовали от людей кредиты, а облэнерго не угрожало отключением света, но банально надо было есть. Поэтому горожан кормили за счет города - еду, свечи, посуду, одежду и топливо брали со складов, а позже Ришелье организовал доставку из Херсона капусты, морковки, зелени и лука. Ведь с поставками были проблемы - все боялись чумы. К примеру, когда еще не действовали жесткие карантинные меры, перевозчики, опасаясь болезни, не довезли до города и бросили без присмотра возле Кривого Озера более четырех тысяч ведер водки.
Эпидемия чумы в Одессе в 1812 году стала причиной борьбы с мусорными свалками и беспорядочной застройкой. В тогда еще молодом городе трущобы располагались рядом с портом - на Карантинной и Военной балках. Военная балка ныне Военный спуск, а Карантинная - Польский и Деволановский спуски. Разве что 200 лет назад эта канава была длиннее и доходила примерно до Куликова поля. В те годы Польский и Деволоновский спуски были единым целым, а Деволановский держит свою «трущобную» марку и сейчас. За этой балкой чуть дальше начинался будущий парк Шевченко, где располагался карантин - оттуда и название Карантинная балка. Герцог приказал уничтожить трущобы - их просто сожгли. Часть домов представляла из себя простые землянки. Жертвой той эпидемии стали более 2600 одесситов.
Как пишет Олег Губарь, жесткий карантин завершился только в феврале 1813 года - открылись учреждения, лавки и церкви, однако карантинное оцепление вокруг Одессы так и не было снято до 18 мая. Впрочем, вскоре его восстановили со всей строгостью, поскольку снова пошла гулять чума и погибли еще 8 человек. Оцепление простояло до конца лета, то есть карантинные меры продолжались в общем около года. В общей сложности от чумы тогда погибло более 10% населения города. Стоит заметить очевидные вещи - в те годы еще не было ни интернета, ни игровых приставок, ни компьютеров и даже книги были не в каждом доме - так что карантин тянулся очень долго и нудно.
Следующая относительно сильная вспышка чумы в Одессе последовала в 1829 году - уже при графе Воронцове. Губернатор тогдашнего Новороссийского края тоже боролся с чумой со всей строгостью, и как пишут, также уничтожал трущобы на упомянутых спусках. Он даже приказал замостить Военный спуск, а часть канализационных канав закрыть под землю - до того нечистоты стекали вниз в сторону порта как реки. Последовавшие после 1812 года эпидемии чумы в Одессе были относительно слабыми - в 1829 году от этой болезни умерли более 200 человек, а в 1837 - около сотни. В последний раз чуму в Одессе зафиксировали перед Первой мировой войной. В напоминание от тех событиях осталась Чумка. За тогдашнюю черту города действительно свозили трупы и хоронили там, позже на этом же месте стали оставлять мусор. Но на Чумку завозили не всех. К примеру, если люди жили на дальнем хуторе в степи на нынешних Черемушках или у моря на Фонтане, тело жертвы чумы хоронили за околицей. В отчете указывались приметы могилы - за деревом за такой-то крайней хатой. Понятно, что спустя 170-200 лет ни тех хат, ни тех деревьев, уже нет и на месте бывших чумных могил раскинулись проспекты и стоят дома.
Помимо чумы Одесса также страдала от тифа и холеры. Тиф - это ныне полузабытая болезнь, не все даже знают, что означает это слово. Однако примерно сто лет назад тиф, который переносился в том числе и с помощью вшей, косил целые армии и убивал тысячи людей – к примеру, в годы Гражданской войны. Газетные полосы Южной Пальмиры 1919 и 1920 годов забиты сообщениями о тифе в Харькове, под Киевом, среди махновцев и красных. В «белой» Одессе тиф тоже был и помогали с ним бороться англичане.
Другой напастью для Одессы была холера. Причиной ее вспышек были отсутствие канализации и водопровода в ряде районов города. Последняя крупная вспышка холеры в Южной Пальмире произошла уже в советские годы, в 1970, и ее помнят старожилы. Возбудитель опасной болезни попал в СССР из южных стран - то ли из Ирана, то ли из Индии, то ли из Пакистана.
В те годы ее вспышки были и в других советских городах. В нашем же, первым от холеры в августе того года умер сторож совхоза на окраине. Когда подтвердился диагноз, больницу сразу оцепили военные и в действие вступил заранее подготовленный план. Разворачивались дополнительные госпитали, врачи начали обход дворов на Пересыпи. Это всегда был проблемный район в плане антисанитарии - из-за отсутствия в те годы там централизованного водопровода и канализации. КГБ и милиция изолировали всех родственников умершего. Через несколько дней, когда начали появляться новые заболевшие, было решено ввести карантин. Однако поначалу он был не полным - просто при желании покинуть город надо было бы провести пару дней под наблюдением врачей. Это не помогало - от холеры умерли еще два человека, а больше трехсот были изолированы. Поэтому часть отдыхающих срочно вывезли из Одессы, а город был окружен армией. Те, у кого был свои машины, прорывались по проселочным дорогам через заслоны и пытались попасть в свои поселки всеми правдами и неправдами.
В газетах слово «холера» не упоминалось - одесская пресса туманно писала об острых кишечных инфекциях, население питалось слухами, которые пересказывали по «радио Свобода» и «Голосу Америки». Но что-либо в Одессе скрывать долго тяжело и о холере знали все. Однако отсутствие информации рождало дикие слухи - что болезнь занесло ЦРУ, что ее привез из Египта военный инструктор и так далее. Параллельно холера бушевала в Керчи и отмечалась в других областях Украины.
Карантин в Одессе продержался около трех недель. С болезнью справились - в том числе с помощью массовой профилактики населения антибиотиком тетрациклин. И только после завершения карантина прессе разрешили употреблять слово «холера». По архивным данным КГБ, всего с 3 августа и до конца месяца диагноз «холера» на территории Украины был подтвержден у 221 человека - 20 из них скончались.
Позже, уже в девяностых, в Одессе, как и во всей Украине, началась де-факто эпидемия туберкулеза, которая длится и сегодня – в среднем в день по всей стране умирает 11 человек. Но, уже никакого карантина не было, пока на просторах нашей страны не появился коронавирус.
Автор: Максим Войтенко
