Светлана Немоляева, запомнившаяся всем и каждому по ролям в наших любимых рязановских фильмах «Служебный роман» (Оля Рыжова), «Гараж» (жена Гуськова), снялась еще в более чем 70 кинокартинах, исполнила десятки ролей в театре. Одни из ее первых кинопроб были в Одессе. Увы, они оказались неудачными, но, несмотря на это, город у моря стал для нее любимым. Об этом и многом другом народная артистка России рассказала во время Третьего Одесского Международного кинофестиваля, где давала свой мастер-класс.
– Светлана Владимировна, когда стало понятно, что ваше призвание – быть артисткой?
– Еще в детстве. Мне не давались точные науки, зато я играла в школьном театре. В 8 лет впервые снялась в фильме «Близнецы», сыграла роль Светочки. Помню, во время войны было очень тяжело, голодно, холодно. Но когда отец брал меня на съемки своих фильмов, все сразу становилось другим. А еще я очень любила ходить в Театр Маяковского, где работал актером мой дядя – брат отца. Конечно же, я поступила в Московское театральное училище. А потом пришла работать в Маяковку. Помню, мы ставили «Мертвые души», «Ревизора», «Женитьбу», и наш Театр Маяковского шутя называли имени Николая Васильевича Гоголя.
– А когда в вашей жизни появилась Одесса?
– Я хорошо запомнила эпизод из юности, с которым у меня всегда ассоциировалась романтическая Одесса. Когда я была в 10 классе, отец снимал фильм «Морской охотник» с Надей Румянцевой, Юрой Пузыревым и другими в ролях. Мы на теплоходе приехали из Ялты в Одессу. Для меня это было первое морское путешествие. Поселили нас в гостинице «Лондонская», дали люкс. И в номере вместе с нашей семьей жили еще брат Николай и почему-то Надя Румянцева. А номер огромный. Как сейчас помню, занавески развиваются на ветру, Надя сидит на стуле, и вдруг входит Олег Стриженов с букетом роз и кидает цветы к ногам Нади. Он тогда играл главную роль в фильме «Овод» и влюбился в Румянцеву...
– Кажется, именно в Одессе были ваши первые кинопробы?
– Да, но я треском провалилась и уехала в Москву. А потом через годы мы приезжали на гастроли в Одессу. Привозили спектакли «Трамвай желаний», «Кошка на раскаленной крыше» и другие. У нас всегда были аншлаги. Сарафанное радио в Одессе всегда хорошо работало. Залы были полные, люди стояли в проходах, а из буфета продавали стулья по рублю, это при том, что билет стоил три. И всегда после спектакля перед театром нас ожидало людей не меньше, чем было на спектакле. Я помню, впервые взяла с собой на гастроли сына. После спектакля «Человек из Ламанчи» мы пошли на пляж. А тогда было нашествие божьих коровок. И вот все от них отмахиваются, едят помидоры, чистят вареные яйца, щелкают семечки… и громко обсуждают наш спектакль. В Одессе всегда был своеобразный, эмоциональный зритель. И одесситы своей благодарностью помогли мне почувствовать счастье успеха.
– Сын тоже ходил на ваши спектакли?
– Да. Они с няней, которая была большой любительницей театра, упрашивали меня отпустить их на спектакль, несмотря на позднее время. Я была очень строгая, но, так и быть, разрешала посмотреть первое действие, а потом – спать. Но на один спектакль – «Трамвай желаний» – сын категорически не хотел идти. Он говорил, что там маму бьют пыльным мешком по голове. Это я однажды после спектакля сказала, что так устала, как будто меня ударили пыльным мешком по голове. И он это запомнил.
– Какая ваша любимая театральная роль?
– Бланш Дюбуа. Это трагическая роль, и мне буквально пришлось ломать себя. До этого я играла девушек, а тут – роковая женщина. И когда мы дали премьеру, режиссер Гончаров позвонил и сказал мне, что теперь я должна буду все это выдержать. И потом 24 года я это несла. Каждый раз перед спектаклем я должна была настраиваться на роль. Просто так, отойдя от кухонного стола, ее не сыграешь. И когда это заканчивалась, я два дня радовалась, что могу снова быть собой, жить нормальной жизнью. Это не то, что нынешние сериалы – «говорящие головы», как их называют…
– Расскажите, пожалуйста, о съемках в рязановских фильмах…
– Фильмы Рязанова – особенные. В процессе работы между актерами возникали какие-то внутренние творческие связи, которые оставались на всю жизнь. Мы очень сдружились с Аллой Будницкой, Лией Ахеджаковой. Огромный пиетет и уважение Алисе Фрейндлих. И это все благодаря Рязанову. Он позвонил мне перед отъездом в Одессу, хотел встретиться. Мы очень дружны сейчас. Он даже как-то сказал: «Может, мне и надо было взять тебя в «Иронию судьбы»? Я помню, как была на кинопробах этого фильма. Мягков тогда был обречен на пробы со всеми артистками, и вся группа смотрела на него с упоением. А на меня… И мне тогда очень захотелось, чтобы меня Христа ради отпустили домой. У меня было семь проб. И Рязанов после иронизировал: «Света, ты человек с юмором, поймешь, что я скажу… В общем, можно хуже, но трудно». Тогда я не была готова к такой роли. У меня был театр – моя стихия. Ну а потом получился «Служебный роман». И работа над этим фильмом очень отличалась от атмосферы в театре. Спектакли тогда ставил Гончаров, талантливейший режиссер. Я играла Серафиму. На каждой репетиции ор, крик. И в этом ужасе мы существовали, но между тем ставили удивительные вещи. А потом я приходила на съемки «Служебного романа», и там все было по-другому. Мы снимали сцену возле Петровского Пассажа, где я отдаю письма. И вот Рязанов подходит и говорит: «Светик, не надо работать на галерку. Скажи ему просто: «Забери письма». И мы с двух дублей это сняли. А потом мне позвонила жена Рязанова и сказала по секрету: «Элик очень доволен тобой».
– Как вы относитесь к ремейкам «Служебного романа», «Кавказской пленницы»?
– Отрицательно. Это неправильно и не нужно. Я этого не воспринимаю. Если возникает мощная мысль, решение судьбы, основанной на произведении классика или забытого фильма, это понятно. Но если берется фильм, который все знают, то самое глупое занятие – делать его заново. Конечно, на бренды «Ирония судьбы», «Служебный роман» люди пойдут валом, но потом будут плеваться. А для продюсеров это не важно – деньги уже заплачены. Вот такой цинизм.
– Вы недавно снялись в фильме «Учитель». А в каких работах вы еще задействованы?
– Снимаюсь в сериалах, но не могу сказать, что я в безумном восторге от того, что делаю. Я привыкла к другой, более качественной и душевной работе. Но время иное, мир другой. К тому же главное спасение для меня после смерти мужа – это быть задействованной в чем-то. Сейчас в основном мне предлагают играть тетушек, бабушек, мам. Достаточно интересную роль сыграла в фильме «Земский доктор», который вот-вот должен выйти.
– Актерами стали и ваш сын, и внучка. Не приходится им помогать на репетициях, на сцене?
– Мой сын Александр сначала был очень против того, чтобы сниматься вместе со мной. Он боялся, что я буду проявлять над ним свои материнские чувства. Но я в определенный момент сдержалась. И он понял, что все нормально. Внучка Полина играет со мной в Театре Маяковского.
– Светлана Владимировна, вы увидели Одессу сегодняшнюю. Что в ней изменилось, что осталось для вас дорогого?
– Мы столько раз останавливалась на гастролях в гостинице «Красная», что это для меня очень волнительно. Правда, сейчас ее назвали «Бристоль». Ну а во всем остальном Одесса та же: эмоциональная, удивительная своей архитектурой, романтическая… Мой любимый город, в который хочется приезжать снова и снова.
