«Сегодня» пообщалась со старейшим практикующим врачом-травматологом в Одесской области — 73-летним Валерием Михайловым. Эскулап от Бога, он в течение семи лет спасал жизни людей в Алжире и Ливии, совершая по 100 операций в год.
МЕДБРАТ. Карьеру медика Валерий Петрович начал в 1959 году, окончив медучилище. Поработать фельдшером ему удалось несколько месяцев, затем его забрали в армию. Думал, и на службе будет трудиться медбратом — в уютном кабинете. Но вышло все совсем не так. Юного Валеру призвали в воздушно-десантные войска, где будущему травматологу пришлось вместе с обычными десантниками прыгать с парашютом, совершать многокилометровые марш-броски, стрелять из всех видов стрелкового оружия и изучать рукопашный бой.
«Помимо обычной экипировки десантника, вместе с автоматом, мне приходилось нести еще и сумку фельдшера с запасом медикаментов и инструментами», — улыбается Валерий Петрович. Однако самым серьезным армейским испытанием для фельдшера Михайлова стали ночные прыжки. «Было страшно смотреть из люка вниз — земли не видно. Но еще труднее приходилось во время марш-бросков — пока во время привалов остальные бойцы отдыхали, я оказывал медпомощь захромавшим солдатам», — вспоминает врач. Из армии Михайлов уходил с послужным списком, где значились 15 прыжков с парашютом.
ТРАВМАТОЛОГ СПЕЦНАЗНАЧЕНИЯ. После демобилизации бравый врач-десантник с первого раза поступил в Одесский медин, выбрав уже знакомую по армии специальность — травматологию. Окончив вуз, поработал врачом в поликлинике. А в 1974-м его решили командировать в братский тогда Алжир. «Ух, как я обрадовался! Попасть зарубеж тогда было нереально! Кроме того, это была замечательная возможность посмотреть мир и поправить свое материальное положение», — признался Валерий Петрович. Основания для радости действительно были — врачи в СССР зарабатывали немного: от 120 рублей. И попадание в группу кандидатов на зарубежную командировку было просто-таки везением — медиков отбирали со всего Союза. Требования к командировочным были очень жесткими — доктор должен был обладать высшей категорией в своей специальности, а также быть членом партии и... семьянином. А перед поездкой врачам предстояло два года повышать квалификацию в специальной ординатуре с углубленным изучением языка «страны назначения». «Два года зубрил французский. Помимо этого, в ординатуре преподавали уникальные специалисты, прошедшие «Крым и Рим». После таких занятий врач становился настоящим универсалом «спецназначения», мог оперировать в любой обстановке, даже в пустыне или на Северном полюсе», — говорит Михайлов.
АЛЖИР. Далекая африканская страна, куда Валерий Петрович приехал в 1978 году, ошеломила молодого врача своей ухоженностью и заботливым отношением местных жителей к иностранным специалистам. «Нас буквально на руках носили — авторитет советской медицины тогда признавали во всем мире. Госпиталь в городе Сиди Бель Аббес на 100 коек был оборудован по последнему слову техники, многого мы не видели в СССР. Пришлось учиться работать на зарубежной медтехнике, — вспоминает одессит. — А еще в мусульманской стране очень щепетильно относились к целомудренности слабого пола. Без присутствия местной медсестры невозможно было осмотреть больную-алжирку». Вскоре за нарушение местных обычаев, добавляет доктор, поплатился его коллега из Грузии. Он неосторожно «пропальпировал» грудь одной пациентки. Та расценила это как домогательство и пожаловалась в полицию. «Грузину пришлось отсиживаться после этого в советском посольстве. Через несколько дней его тайно отправили на родину — в Алжире ему грозил тюремный срок», — пояснил врач.
90% травм в Северной Африке случалось из-за лихачества на дорогах, говорит Михайлов. «Арабы вообще не понимают, зачем нужны светофоры и ПДД. Ездят как попало на огромной скорости», — признался травматолог. Кстати, по официальному контракту, он зарабатывал 10 тыс. алжирских динар в месяц (около $2500). Но на руки врачи получали лишь 10—15% от зарплаты — 1300—1500 динар — остальное забирало советское государство. Из-за этого наши доктора в Алжире жили от зарплаты до зарплаты — цены на продовольствие были высокими. «1 кг мяса стоил 70—80 динар. Курица — 25 динар. Поэтому иногда выручали вылеченные нами бедуины-охотники. Они убивали кабанов или антилоп и оставляли неосвежеванные туши в укромных местах. А потом приезжали в госпиталь и говорили «своим» врачам, мол, там-то и там лежит кабанчик. Это — подарок вам за выздоровление, — рассказывает Валерий Петрович. — Взятки никто из нас не брал. В Алжире запрещено даже слово «бакшиш» в госучреждениях — за это можно попасть в тюрьму». Часть из заработанных здесь денег Михайлов откладывал, а когда вернулся в Одессу, то сразу купил на них престижную тогда «Волгу». «Кроме автомобиля, денег еле-еле хватило на джинсы для детей и подарки жене», — добавляет он.
Были и другие неприятности в жизни советской врачебной миссии в Алжире. Старший врач «советских» должен был следить за моральным обликом своих коллег и регулярно докладывать о «залетах» в посольство СССР. «Поэтому отпусков в Союз все ждали напряженно. Были случаи, когда после доносов врачи улетали и больше не возвращались. А вместо них присылали новых», — добавляет врач. Также партийный лидер советских врачей в Алжире строго следил за тем, чтобы наши поменьше общались с коллегами из капстран. «Но это не помешало нам однажды подшутить над парторгом. Мы надели резиновые маски тогдашнего президента Франции — Жискар д’Эстена. Идя по коридору, парторг увидел президента, осматривавшего госпиталь. В ужасе он побежал сообщить начальству о визите высого гостя... и через несколько метров встретил еще одного «президента», а затем — третьего. Он тогда чуть с ума не сошел!» — смеется одессит.
Интересно, что в самом Алжире в те годы достаточно лояльно относились к нормам шариата. «Не было сухого закона — местные угощали нас вином. А в городе было даже два официальных публичных дома. Один — государственный, куда каждый месяц водили строем алжирских солдат. Второй — частный, мне даже довелось однажды лечить бытовую травму у его владелицы», — улыбается Валерий Петрович. А на одного из коллег Михайлова — врача-венеролога, по контракту, — была возложена почетная обязанность осматривать «жриц» государственного борделя!
ЛИВИЯ. После развала СССР врачу-травматологу пришлось «подтянуть ремень» — медики получали нищенскую зарплату. Поэтому спасением для Михайлова стала работа травматологом в Ливии с 2000 по 2005 годы. «Мне было уже за 60 лет, когда меня нашли частные вербовщики. Первый год я был в пустыне Сахара. Получал немного — до $600, а работал в адских условиях — в жару без кондиционера. Иногда наш лазарет накрывала песчаная буря, — говорит одессит. — Отношение к врачам было отвратительным. Арабы смеялись над нами, говоря, мол, «про...ли» такую страну — СССР. Кроме того, у русских медиков не было права на врачебную ошибку. Если ливийцам казалось, что больной умер из-за неудачной операции или непрофессионализма врача, то его судили и заставляли выплачивать огромную денежную компенсацию — $10—60 тыс. Я был знаком с врачом, который из 10 лет работы в Ливии пять пропахал, отдавая штраф за «ошибку». Только через пару лет Михайлова перевели в областной госпиталь, и он начал зарабатывать $2 тыс. в месяц. «За 5 лет в Ливии я провел 500 операций. Однажды даже пришил полностью оторванную руку арабу. Лишь в середине 2000-х, под конец моей командировки, арабы вновь стали уважительно относиться к нашим медикам. Просто потому, что наши врачи, которые там работают, — настоящие профи», — завершил свой рассказ наш земляк.
