Оставшимся в живых этим людям доказать свою правоту практически невозможно.
«ВОЕВАЛ НЕ ЗА СПРАВКУ...»
Алексей Петрович надел свой парадный китель с наградами только в конце нашей беседы и по моей просьбе: я решила сфотографировать его вместе с супругой, которая вместе с ним уже 65 лет.
Они познакомились почти сразу после войны, в которой оба еще детьми оказывали сопротивление оккупантам Одессы. Тамара Михайловна в свои 14-15 лет рыла окопы и ухаживала за ранеными. Алексей Петрович рисковал в подполье. Признания своих военных заслуг они не добивались ни после Победы, ни спустя многие годы.
– Если бы не я, они вообще не рассказали бы, – признается Елена, дочь Алексея и Тамары, которая позвонила в редакцию, чтобы рассказать историю своего отца. – Но это важно для восстановления правды.
– Я воевал не за справку, – объясняет Алексей Заброцкий. – Мы защищали Родину, а не стремились получить какие-то документы и бумаги в надежде, что когда-то они могут пригодиться.
В 1941-м Алексей Заброцкий жил в знаменитых Павловских домах, что на углу Канатной и Итальянского бульвара. На то время это был самый крупный, как мы сказали бы сегодня, жилой комплекс в Одессе. По воспоминаниям Алексея Петровича, перед войной в доме жило около 250 детей – таких же, как он, подростков. Из них 7 ноября 41-го, аккурат к годовщине Октября, была организована партизанская группа.
– Помню, кто-то из сверстников подошел ко мне и таинственно пригласил «на разговор». Вечером мы, не зажигая свет, собрались в полуподвальном помещении и приняли решение создать партизанский отряд имени Сталина. Нас было семеро – 13-14-летних ребят, – Алексей Петрович показывает желтоватый листок от старого отрывного календаря, где с оборотной стороны аккуратно вписаны имена, фамилии, годы рождения людей, из которых, вероятней всего, уже никого, кроме Алексея, нет в живых. – Руководитель группы, как мы предполагали, выходил на связь с секретарем райкома.
Алексей Петрович помнит это время очень отчетливо. В конце 41-го он получил приказ вести наблюдение за организованной возле вокзала немецкой фронтовой гостиницей. Так Алексей сделался чистильщиком сапог.
– У меня был специальный ящичек, щетки, вакса, – рассказывает о своем ремесле Алексей Петрович. – Два с половиной года я сидел возле казармы и начищал немцам сапоги, пытаясь распознать по форме знаки различия. Вечером приходил к руководителю группы и на листочке их рисовал. Когда прибывал поезд, считал привезенных и увезенных солдат. И любой немец, если бы я ему чем-то не понравился, мог меня пристрелить.
С приближением советских войск разведывательная работа сменилась диверсионной. Когда немцы начали покидать город, подростки тайком выводили из строя двигатели автомобилей, прокалывали шины вражеских грузовиков, разминировали Павловское здание и железнодорожное депо.
– 6 апреля я получил задание пойти на вокзал, рядом с которым было депо по ремонту паровозов. Мы вытаскивали из-под рельсов пиропатроны, выдергивали из них шнуры и разбрасывали. Поэтому, когда Одессу освободили, депо, поворотный круг для паровозов и даже подъездные рельсы остались целыми.
После 10 апреля группе была дана команда: сдать оружие и отправиться в военкомат. Тех, кто подходил по возрасту, отправили на передовую. Остальных, в том числе Алексея Заброцкого, направили в Школу плавсостава на Андросовском молу. А в начале 1945-го Алексей попал в Балтийский флот – сперва на пассажирский лайнер «Вячеслав Молотов», на котором позже Хрущев отправится на знаменитую Ассамблею ООН, а затем – на грузовой «Аскольд». Уже в самом конце войны за удачную переправу советских войск и вооружения с немецкого острова Рюген экипаж сухогруза был награжден медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Эта служба позднее позволила Алексею Петровичу получить удостоверение участника войны. Партизанское прошлое, приравненное сегодня к участию в боевых действиях, так и осталось непризнанным.
– Чтобы оформить удостоверение участника боевых действий, нужно хотя бы 3 свидетеля, тоже участника боевых действий, – объясняет Алексей Заброцкий. – Половина моих боевых товарищей погибли еще в 44-м. Остальных жизнь разбросала по всему Союзу. В государственном архиве никаких документов по моему отряду я не нашел. Ведь считается, что всем этим движением руководил НКВД, и большинство сведений было засекречено.
История Алексея Петровича не уникальна. По самым скромным подсчетам специалистов, только в нашем городе таких людей не меньше сотни. А сколько не дожило до наших дней?
– В Одессе в период оккупации, помимо достаточно крупных партизанских групп, существовало множество более мелких, – рассказывает историк Виктор Савченко. – В разное время их численность доходила до нескольких десятков. Как правило, документальных подтверждений деятельности того или иного малого отряда не осталось, посему доказать свою причастность к нему даже сразу же после войны было весьма проблематично. Сейчас же это практически невозможно...
УЗНАЛА О СЕБЕ ИЗ КНИЖКИ
Лидия Ивановна Деркач – одна из немногих, кому уже в послевоенные годы удалось отстоять свое право называться ветераном партизанского движения. Война застала ее, тогда жену молодого офицера, в одном из многочисленных военных городков на западной окраине Одессы.
– Мой супруг – летчик дальней авиации – погиб на третий день войны: его бомбардировщик был сбит на подлете к расположению неприятельских частей. У меня и похоронка на него сохранилась. А меня вместе с другими вдовами перевели в городское ополчение.
А дальше была тяжелая оборона города и изнурительная работа медсестрой на передовой и в прифронтовом госпитале.
– Очередной налет нас застал во дворе местного совхоза, – вспоминает Лидия Ивановна. – Как сейчас помню: буквально в десятке метров от нас падает немецкий фугас. Я вылезла из своего укрытия, и бегом к нему тушить. Я тогда еще не знала, что бывают бомбы с замедлителем взрыва. Вдруг мне кто-то из-за спины крикнул: «Стой, дура!»... а потом темнота.
Оправившись от ранения, Лидия Ивановна прошла ускоренные курсы подготовки радисток и попросилась в тыл врага. В начале 1943-го вместе с диверсионным отрядом ее отправили в оккупированную Одессу, где она вплоть до освобождения города работала в подполье.
– Я была связной отряда, отвечала за работу с агентурной сетью и передавала в ставку собранные разведывательные данные. Я никогда не считала, что делаю что-то героическое или из ряда вон выходящее. Потому ни после освобождения города, ни после победы не задумывалась об оформлении своего официального статуса.
Даже инвалидность свою (Лидия Ивановна так окончательно и не восстановилась после того тяжелого ранения) она решилась оформить только в 2000-м. До этого, говорит, было неудобно. А вот доказать, что она была активным участником партизанского отряда, решила в начале 60-х, да и то по чистой случайности.
– Однажды я увидела в нашей библиотеке книгу об одесских партизанах. Речь в ней шла именно о нашем отряде, но вот все имена и фамилии там были выдуманы. Когда я ее прочла, во мне чувство справедливости, что ли, взыграло, и я решила добиться правды. У меня ведь и благодарности от командования есть, и письма сослуживцев остались. И я начала писать в штаб, в областной архив, поехала в государственный архив в Москве. Подняла документы, отыскала моих боевых товарищей. А однажды мне пришло письмо с приглашением на первый съезд ветеранов-подпольщиков. Там мне вручили правительственную благодарность, медаль и дали партизанское удостоверение.
Специалисты полагают, обратись Лидия Ивановна с подобным запросом сейчас, у нее вряд ли бы что-либо получилось. Уж слишком скептическое отношение у официальных структур к «опомнившимся» ветеранам.
– В таких случаях я спрашиваю: а где же вы раньше были, почему 60 лет молчали, – говорит директор мемориала героической обороны Одессы, заслуженный работник культуры Украины Александр Рысин. – Дело в том, что в последнее время появилось очень много самозванцев. Приходят к нам в ветеранскую организацию и начинают рассказывать о том, что были в таком-то отряде. Требуют государственной помощи и поддержки. А потом выясняется, что в 45-м году, когда война закончилась, этому товарищу едва три года исполнилось. Потому такого рода просьбы о восстановлении исторической справедливости рассматриваются с недоверием...
К сведению (автор Семен Неуютный)
В Одесской области зарегистрировано 93 тыс. 189 ветеранов войны, из них 22 тыс. 541 – участники боевых действий. В свою очередь, из них 4 тыс. 177 непосредственно принимали участие в Великой Отечественной войне; 10 тыс. 131 человек – инвалиды войны (из них 5 тыс. 781 непосредственно принимали участие в Великой Отечественной войне); 43 тыс. 951 – участники войны.
– На заседании Кабинета Министров Украины в мае принято решение о выделении из Государственного бюджета около 40 млн. грн. для приобретения жилья инвалидам Великой отечественной войны, – сообщила начальник главного управления труда и социальной защиты населения Одесской областной государственной администрации Ирина Маркевич. – В данное время районными государственными администрациями формируются списки отмеченной категории лиц, которые нуждаются в улучшении жилищных условий.
