Закрыто навсегда? Как выглядит Припять после аварии на ЧАЭС и вернется ли туда жизнь

Как выглядит Припять через 39 лет после катастрофы на ЧАЭС, насколько опасны там уровни радиации и есть ли шансы на возвращение жизни в Зону отчуждения, – читайте в репортаже РБК-Украина.

Город мирного атома, который умер от радиации

Зона отчуждения с начала полномасштабного вторжения закрыта для посещения туристами. Попасть туда нам удается только на спецусловиях прессы. Заранее подаем документы для пропуска на КПП, сначала проходим контроль на въезде в 30-километровую зону. Затем – еще один пункт.

В Припять въезжаем через печально известный "Мост смерти". По легенде, здесь в ночь на 26 апреля 1986 года собрались местные жители – смотреть, как горит реактор на ЧАЭС. Говорят, от мощной дозы радиации все они погибли. Эту сцену изобразили в культовом сериале "Чернобыль" от НВО.

"На самом деле, это художественный прием режиссера: людям было удобнее наблюдать за пожаром прямо из окон своих квартир в многоэтажках", – объясняет нам Надежда Мудрик-Мочалова из Государственного агентства Украины по управлению Зоной отчуждения.

Город, который когда-то бурлил жизнью, теперь называют призраком. О том, что Припять навсегда застряла в советской эпохе, напоминают огромные гербы СССР на двух многоэтажках. За ними на доме виднеется полуразрушенная надпись "Хай буде атом робітником, а не солдатом" – лишний раз доказывает, что политика мирного атома в союзе провалилась.

 

 

 

 

Центр Припяти (фото: РБК-Украина/Виталий Носач)

Природа поглощает город. Деревья в самом центре выросли высотой в несколько этажей, тротуары покрылись мхом. Наступать на него нам запрещают – ходить советуют только по асфальтированным участкам. Касаться чего-либо – тоже нельзя.

"От ионизирующего излучения человека защищают три основных фактора: время пребывания в опасной зоне; расстояние до радиоактивного источника и наличие укрытия. Передвигаться только по определенным маршрутам – одно из правил безопасности в Зоне отчуждения. Мы постоянно их проверяем с помощью системы радиационно-экологического мониторинга и радиационно-дозиметрического контроля", – объясняет Сергей Киреев гендиректор ГСП "Экоцентр", персонал которого осуществляет радиационный контроль в Зоне отчуждения.

Единственные звуки в Припяти – пение птиц и "потрескивание" дозиметра. Тот периодически показывает превышение радиации – в центре преимущественно 1,5 мкЗв, хотя местами падает до нормы 0,3 мкЗв.

Самые высокие показатели фиксируем возле Чертова колеса – над канализационным люком радиация зашкаливает – 7 мкЗв и продолжает расти. Это в 70 раз больше, чем мы измерили в Киеве. При коротком контакте для нас это не несет угрозы. К слову, жители Припяти во время эвакуации получили дозу 11-19 тысяч мкЗв.

Чертовое колесо, которое должно было заработать 1 мая 1986 года (фото: РБК-Украина/Виталий Носач)

"Загрязнение в Зоне имеет пятнистый характер, поэтому уровень радиационного фона очень отличается. В 39 пунктах автоматизированная система контроля радиационного состояния (АСКРС) мониторит мощность дозы гамма-излучающих радионуклидов. Каждый час данные передаются в оперативно-диспетчерский центр. Для каждого пункта установлены свои контрольные уровни. Если они превышены, тогда система переходит в режим чрезвычайной ситуации и передает информацию каждые 2-5 минут", – говорит Киреев.

Система наблюдений также исследует все составляющие окружающей среды: содержание радиоактивных аэрозолей в воздухе, радиоактивные выпадения из атмосферы, содержание радионуклидов в поверхностных, подземных и сточных водах, их содержание в почвах, растительности, гидробионтах и тому подобное.

"Самое большое загрязнение радионуклидами фиксируем на пунктах захоронения радиоактивных отходов, на площадях следов радиоактивных выпадений и на промплощадке возле ЧАЭС", – добавляет эксперт.

О другой опасности в Припяти, уже военной, изредка напоминает гудение дронов – наши военные "патрулируют" территорию, потому что до границы с Беларусью 16 километров. Никакие другие звуки цивилизации сюда не доходят, моментами исчезает даже мобильная связь.

 

 

 

 

Речной порт Припяти и одноименное кафе (фото: РБК-Украина/Виталий Носач)

Пустые улицы и опустошенные дома

Гостиница "Полесье" и дворец культуры "Энергетик" стоят разбитыми окнами. В холле дворца на облупившейся фреске "советские люди" слились в танце, вероятно, имитируя дружбу народов и счастливое будущее. Рядом – агитпункт, где до сих пор хранятся портреты партийцев, коммунистические листовки и разорванный плакат с цитатой Ленина: "Учиться, учиться и еще раз учиться".

Захожу вглубь, чтобы рассмотреть то ли бывшую сцену, то ли кинотеатр. Вздрагиваю от неожиданности – из темноты раздается "шепот". Через мгновение понимаю, что это звуки воды, которая просачивается сквозь крышу, та за четыре десятилетия дала трещины. Идти дальше желание исчезает: и страшно, и опасно – радиация здесь ниже, но есть угрозы обвалов.

 

 

 

Дворец культуры "Энергетик" (фото: РБК-Украина/Виталий Носач)

За "Энергетиком" – Чертовое колесо. Припятские детки успели здесь покататься только в тестовом режиме – авария произошла за 4 дня до его открытия. Теперь это место культовое среди туристов и сталкеров. Некоторые на память о себе оставили на аттракционе вандальские надписи. Их не остановила даже радиация – 0,9-1,5 мкЗв. Еще одни нежелательные следы людей в Зоне отчуждения – банки из-под энергетиков "Non Stop Stalker", которые здесь повсеместно оставляют любители одноименной компьютерной игры.

Натыкаемся на магазин "Радуга", заваленный битым стеклом, мебелью и бытовой техникой. Бросается в глаза кассовый аппарат – такой сейчас можно увидеть только в музеях. Вывеска до сих пор призывает покупателей: "Мы вас рады обслужить". С 27 апреля 1986 года, когда 47-тысячный город эвакуировали, здесь уже не было ни одного покупателя. Мы тоже отсюда уходим – тяжелый, полный пыли, воздух не дает нормально дышать.

Магазин "Радуга" (фото: РБК-Украина/Виталий Носач)

Во дворах двигаемся по маркированным желтым скотчем тропинкам. Заходить за "границы" – опасно. После освобождения этой территории от российских оккупантов еще не все участки "очистили" от мин.

О бывших жителях напоминают только пустые дома. Квартиры приоткрыты, почти все уже без мебели и других вещей. Их после эвакуации населения захоронили из-за высокого содержания радиации. В одном подъезде нахожу списки жителей. Интересно, выжили ли они от полученной дозы?

Пугаюсь от мысли, что застройка в Припяти очень напоминает типичные микрорайоны в Киеве – Нивки, Сырец, Оболонь и даже мой двор. Становится тревожно от понимания, что подобная трагедия может произойти практически везде. А отсюда до Киева всего 112 км.

Жители выехали из своих домов 27 апреля 1986 года (фото: РБК-Украина/Виталий Носач)

"Никто не застрахован от повторения катастрофы Чернобыля. Подобная радиационная авария была и на Фукусиме в Японии. Поэтому никаких гарантий никто не даст, но реакторов РБМК-1000, которые были на ЧАЭС, в Украине больше нет. На остальных атомных станциях другие конструкции реакторов, которые имеют мощную защиту", – говорит Киреев.

Сейчас главные жители города – лоси, лисы, кабаны, енотовидные собаки и лошади Пржевальского. Ни одного животного нам не везет увидеть, но постоянно наталкиваемся на их "биологические следы".

"Человеческое давление на эту территорию ушло и это нормально, что сюда вернулись животные. Радиацию звери, конечно, поглотили, но это не значит, что от большой дозы у них вырастет вторая голова или пятая лапа. Подобных мутаций мы здесь не видели, но изменения в организме животного, конешно, происходят. Чтобы их изучить, нужны дополнительные исследования, которые трудно проводить. Нужно понять, где именно жило это животное, как питалось и где ходило на водопой", – говорит Киреев.

Уровень радиации в помещении ниже, чем снаружи (фото: РБК-Украина/Виталий Носач)

Зоны особых опасностей

Часть техники, которая участвовала в ликвидации последствий аварии, закопали, потому что слишком фонила. Остальную – в 2021 году выставили на территории АТХ-2 для экспозиции под открытым небом: здесь и грузовики, и пожарные машины. Среди них и БелАЗы, которые мыли дороги Припяти после катастрофы. Странно и неуместно выглядит ИСУ-152, окрашенная в розовый цвет.

"Эта самоходная артиллерийская установка после аварии сносила здания, работала как тягач. Мы нашли ее на территории ЧАЭС, она наполовину была закопана в землю из-за высокого радиационного фона. С помощью кранов и тягачей мы ее перенесли сюда", – говорит Надежда. Советует нам ближе не подходить к экспонату.

Несколько лет назад сталкеры облили технику краской – это был своеобразный протест против того, чтобы в Припять возили туристов. Повредив установку, хотели уменьшить интерес к Зоне. Работники ГАЗО не рискуют смывать краску – установка до сих пор очень фонит.

Техника, которая участвовала в ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС (фото: РБК-Украина/Виталий Носач)

"В 2014 году, когда только началось АТО, в российских СМИ пошла информация, что радиационно загрязненная техника участвует в боевых действиях. Они выставили фото РХМ-кашалот, которая якобы из Чернобыльской зоны, воюет под Донецком. А эта техника в то время на самом деле хранилась у нас", – добавляет Надежда.

О самых опасных экспонатах нам только рассказывают – где-то здесь совсем рядом есть так называемый "ковш смерти". Техника, которая набрала столько радиации, что к ней до сих пор нельзя приближаться.

То же – и с медицинской частью, куда привозили первых облученных пожарных. Неприметное здание нам показывают издалека, в его подвалах лежат засыпанные песком костюмы ликвидаторов пожара на ЧАЭС. Многочисленные видео сталкеров в сети показывают, что уровень радиации даже сейчас там доходит до 535 мкЗв.

Медицинская часть, куда провозили облученных пожарных (фото: РБК-Украина/Виталий Носач)

"Как долго еще будет закрыта Зона отчуждения – сложный вопрос. Здесь есть загрязнение альфа-излучающими радионуклидами, которые имеют периоды полураспада от сотен до тысяч лет. В то же время период полураспада стронция-90 – 28 лет, цезия-137 – 30 лет. Это означает, что уже сейчас этих радионуклидов стало вдвое меньше. Но для других радионуклидов, например, изотопы плутония 238, 239, 240 и америций-241, период полураспада еще не наступил", – говорит Киреев.

Выезжаем из города, сбоку виднеется надпись "Припять", а совсем рядом деревянное распятие. Замечаю в этом некий символизм – "город, который распяли".

Припять (фото: РБК-Украина/Виталий Носач)

Как только думаю, что уже главная радиационная опасность миновала, начинает пищать дозиметр – показатели резко поднялись до 4 мкЗв – так фонит "рыжий" лес. Проезжаем мимо.

После аварии здесь осела одна из самых больших доз радиации – деревья мигом "поржавели". Сейчас на этом месте уже новые насаждения, обычные – зеленые. О невидимой опасности предупреждает только желтый треугольник со знаком радиация. Три года назад российские оккупанты здесь рыли окопы и, вроде бы как, уже через месяц начали умирать от лучевой болезни.

"Я почти на 100% уверен, что над этими солдатами в "рыжем" лесу проводили эксперименты. Потому что с точки зрения военного дела, эти окопы здесь абсолютно нецелесообразны были. Это почти середина зоны, до позиций ВСУ было далеко. Думаю, что российское руководство решило посмотреть, что будет, если человек проведет несколько недель в зоне радиационного загрязнения без специальной защиты. Мы же знаем, как они "любят" свое население. Умерли ли те солдаты, мы не имеем достоверных данных, но то, что на них потом проводили какие-то исследования – я убежден", – говорит Киреев.

Станет ли зона отчуждения зоной возрождения

В 2 километрах от Припяти расположена ЧАЭС. Издалека замечаем последствия атаки российского дрона 14 февраля этого года – дыра в укрытии сделала его непригодным для дальнейшей эксплуатации.

"После атаки радиационный фон не изменился. Мы сразу перевели 4 пункта АСКРС вокруг "Укрытия" в состояние чрезвычайной ситуации. Оперативная группа радиационной разведки проводила отбор проб воздуха. Утечки радиоактивных аэрозолей не зафиксировали, изменений мощности дозы гамма-излучающих радионуклидов также. Если бы тогда была утечка, то радиоактивное облако двигалось бы в сторону Беларуси в направлении Гомеля. Потому что ветер дул в их сторону. Орки бы тогда "насыпали" своим "братьям" радиацию на голову", – говорит Киреев.

Чернобыльская атомная электростанция (фото: РБК-Украина/Виталий Носач)

Чтобы попасть в сам город Чернобыль, который в 18 км от ЧАЭС, нам приходится пройти дозиметрический контроль на ККП, потому что выезжаем из 10-км зоны в менее загрязненную 30-км.

Авто проверяют на радиацию специальным оборудованием. Мы проходим сквозь стойки РЗБ. Они похожи на металлоискатель только имеют экраны с силуэтом человека и специальные датчики. Прикладываю к ним руки – загорается лампочка "чисто".

"Был случай, когда при прохождении радиационно-дозиметрического контроля обнаружили, что один иностранный журналист загрязнил обувь радиоактивными веществами. Дозиметристам не удалось провести дезактивацию. Обувь изъяли, упаковали в пленку и передали на захоронение. В случае радиоактивного загрязнения автотранспорта выше установленных контрольных уровней его отправляют на ПуСО – пункт санитарной обработки", – говорит Киреев.

В Чернобыле большинство частных домов уже посыпались от воздействия времени и стихий, но город частично функционирует. Здесь вахтовым методом по две недели живут работники ЧАЭС. В центре есть маленькая деревянная церковь, работают магазины.

"В Зоне отчуждения уже есть "самопоселенцы". Закон запрещает людям возвращаться, он защищает население от ионизирующего излучения. Если государство поставит задачу вернуть сюда людей, надо будет провести исследования, которые бы показали, какими видами деятельности можно здесь заниматься, какие есть риски и, наконец, сколько для этого надо потратить ресурса", – говорит эксперт.

Пересекаем второй ККП на Дитятках, снова проходим дозиметрический контроль. Все мы – "чистые". Багажники авто проверяют – ничего вывозить из Зоны нельзя. Дозиметр больше не пищит. Огромный щит на выезде оптимистично провозглашает: "Зона отчуждения становится зоной возрождения".

 

 

Припять (фото: РБК-Украина/Виталий Носач)