«Мой товарищ, который со мной волонтерил с первых дней, пошел служить полгода назад, когда ему пришла повестка. Вот когда его забрали в учебный центр, все родные предлагали ему любые варианты, чтобы убежать и избежать этого.
Человек был в отчаянии. Он ко мне звонит (взрослый мужик, 42 года), плачет и говорит: “Серый, я не знаю, что делать. Я понимаю, что мне нужно служить, но меня семья душит, рассказывая, что многие не служат, и зачем оно тебе нужно, и ради кого умирать, это же государство должно”», — рассказывает 93 бригады «Холодный Яр» Иван Буряк.
Толерование военнообязанных, уклоняющихся от службы, — одна из острых сегодняшних проблем. Это ведь не только усложняет процесс мобилизации, но и формирует определенную общественную норму, где уклонение от воинской обязанности может казаться приемлемым или даже правильным решением.
Возможно ли достичь единства в осуждении избегающих повесток? Существуют ли правовые механизмы ответственности за укрывательство? Как государство может повлиять на это? Разбиралось hromadske.
Быть уклоняющимся не стыдно
46% украинцев считают, что быть уклоняющимся — не стыдно. Только 29% граждан придерживаются противоположного мнения, еще 25% затруднились ответить однозначно на этот вопрос. Это результаты соцопроса, проведенного в июне 2024 года «Центром Разумкова» по заказу ZN.UA.
«А знаете, кто больше всего осуждает уклонистов? 37% пожилых людей (60+) считают, что во время войны быть уклонистом стыдно. А вот 50% самых молодых опрошенных (18–29 лет) не стыдно. Как, вероятно, и их родителям (50–59 лет) — 52% людей этого возраста могут понять уклонистов», — отмечено там.
В то же время в этом же соцопросе 51,5% украинцев настаивали на необходимости освобождения Украины от российских войск в границах 1991 года, а еще 25,8% — на освобождении к линии столкновения начала 2022 года.
Но возможно ли это, толеруя уклонение от службы? Вопрос риторический.
«Это о людях. То, что не стыкуются определенные вещи в массовом сознании, — это понятно. Они в сознании академиков далеко не всегда стыкуются. Но меня действительно удивило отношение общества к уклонистам. Снова работает моя давняя формула аморального большинства: большинству не стыдно», — комментировал результаты исследования директор Института социологии НАН Украины Евгений Головаха.
Толерование уклонения от службы подрывает мотивацию действующих военнослужащих. По словам старшего офицера Ивана Буряка, когда военные смотрят на массовое уклонение в тылу, то и сами прибегают к СОЧ.
«Я очень хорошо понимаю тех, кто не хочет, чтобы их близкие мобилизовывались. Это естественно — никто не хочет воевать, кроме, возможно, какого-нибудь маленького процента людей. Люди идут добровольно на службу не потому, что хотят, а потому что понимают необходимость этого. И здесь вопрос: почему большая часть общества не видит этой необходимости?» — говорит народная депутат Инна Совсун, муж которой мобилизован с первого дня полномасштабной войны.
Война — для бедных?
Толерантность общества к уклонению от мобилизации — это сложное явление, которое формируется под влиянием психологических, социальных и культурных факторов, говорит в комментарии hromadske военная эксперт-психолог Ольга Эверт. Якобы причинами могут быть как страх и влияние стереотипов, так и общие настроения в обществе в отношении войны и армии.
Также, по ее словам, играет роль романтизация индивидуализма: «В современной культуре часто популяризируется право жить для себя, а обязанности перед государством воспринимаются как устаревшее. И это в основном в городах. Потому что сегодня, к сожалению, возникает представление, что война — это нечто для села и бедных».
С точки зрения психологии люди могут толерантно относиться к уклонистам, чтобы не проживать негативных эмоций. Якобы осуждение других лишь усиливает свой стресс. А люди, которые относятся снисходительно к уклонистам, часто сами боятся боевых действий.
Стереотипы об армии и недоверие к системе тоже играют важную роль. По словам Ольги Эверт, если общество считает, что армия плохо организована, недостаточно обеспечена или руководство коррумпировано, оно не будет готово отправлять своих близких на этот путь.
Это дело такого уровня, где величайшим судьей будет совесть человека.Святослав Юраш — самый молодой народный депутат, уже более двух лет защищающий государство на фронте
«В наше время, когда под вопросом все, [толеровать уклонение от службы] неадекватно. путин всегда четко и однозначно говорит, что хотел бы все наше отнять. Соответственно, в этот момент невозможно не думать и не стараться стать так или иначе в защиту страны», — добавляет он.
Не последнюю роль в отношении уклонистов играет россия со своими ИПСО, говорит hromadske народный депутат Людмила Буймистер, которая тоже присоединилась к ВСУ. Так, своими информационными вбросами россияне подрывают доверие к процессу вовлечения человека в Вооруженные силы, а тем самым подрывается доверие к государству.
Это подтверждает и «Центр противодействия дезинформации», регулярно фиксирующий российские пропагандистские кампании. Одна из таких была как раз накануне вступления в силу закона о мобилизации. Тогда враг продвигал разные нарративы, в частности о том, что «Украина превращается в Северную Корею и большой концлагерь», «власть Украины сворачивает все права и свободы человека», «власть Украины полностью коррумпирована, а мобилизация несправедлива».
«Наши враги очень удачно умеют пользоваться приемом, когда берется какой-то один вопиющий случай с работы определенного института, обобщается и проектируется на все государство. Так вот, с процессом мобилизации у нас, к большому сожалению, произошла именно эта история», — замечает парламентария.
И добавляет, что бессознательно это делают и лидеры мнений, поддерживающих Украину. В частности, это касается народных депутатов, которые «никогда не формировали ни одного подразделения», но говорят о необходимости расформирования ТЦК и СП, не разобравшись в их функциях.
Старший офицер 93 бригады Иван Буряк добавляет и свое наблюдение — роль московского патриархата, который «целенаправленно, непосредственно популяризирует уклоняющегося как героя». В истории, которую офицер рассказал о своем товарище, по его мнению, большую роль сыграла церковь и конкретные священники, распространявшие конкретные нарративы в той местности.
Прятать мужчину — не преступление
Юридические механизмы влияния на семьи, которые скрывают мужчин от службы, не предусмотрены. «Пособничество в совершении преступления» касается лишь особо тяжких правонарушений, объяснил hromadske польский адвокат Руслан Ружицкий. Статья 336 УКУ об уклонении от призыва на военную службу во время мобилизации, предусматривающая от 3 до 5 лет лишения свободы, считается нетяжким преступлением.
«Грубо говоря, мама может держать у себя сына, и когда проходят [представители ТЦК и СП], звонят в дверь, она может говорить, что его нет. То есть это не преступление», — отмечает юрист.
Нужны ли здесь изменения? Адвокаты и народные депутаты, опрошенные hromadske, не видят такой необходимости. К примеру, парламентарий Людмила Буймистер подчеркнула, что ответственность в контексте уклонения от мобилизации должна быть только индивидуальной.
В контексте этого законодательства у нас уже настолько все изменено, что фактически военнообязанный имеет выбор: либо уходить в тюрьму, либо на фронт.Виталий Савко, военный адвокат
Адвокаты подчеркивают, что в последнее время условный срок за уклонение от мобилизации почти не присуждается, хотя он и возможен по закону.
«Если раньше в большинстве дел — 85% — был условный срок, то с середины 2023-го, скорее всего, только 10-15% получают условный срок. И то при условии, что человек уже находится в ВСУ… для государства бессмысленно отрывать его оттуда, чтобы он понес какое-то наказание. Те же, кто отказывается от вступления в ВСУ, однозначно получают реальный срок от 3 до 5 лет», — отметил Виталий Савко.
Верховный Суд в своем заключении аргументировал, что в связи с войной умышленное нетяжкое преступление «составляет значительную общественную опасность», и условный срок наказания «создает в глазах граждан и общества в целом негативное впечатление беспорядков и безнаказанности».
«Надо, чтобы больше людей хотели быть крутыми»
«Мне кажется, что семьям было бы немного легче соглашаться на этот выбор, если бы они понимали хотя бы приблизительный срок, в течение которого придется нести вот это бремя мобилизации», — считает Инна Совсун.
Однако парламент не спешит принимать это непопулярное решение. И хотя правительству поручили разработать и подать на рассмотрение Верховной Рады законопроект о демобилизации, прогнозировать сроки его принятия депутаты не берутся, поскольку «мы не знаем, когда завершится активная фаза военных действий».
«Конечно, парней-защитников и девушек-защитниц нужно менять. Но я понимаю, что ничего, кроме ротаций, сейчас не могу предложить», — говорит член Комитета по вопросам нацбезопасности Александр Федиенко.
В этих условиях государству важно позаботиться о поднятии статуса военнослужащего, считает военный Иван Буряк. Неприятные инциденты работы работников ТЦК и СП понижают в обществе доверие к военным, снижают их престиж.
Если бы статус военного был на уровне, меньше бы уклонялись, больше хотели бы быть крутым мужчиной, которому благодарны, которого уважают, имеет определенные привилегии и т. д. Мы с нашей командой разрабатываем предложения для верховного главнокомандующего, чтобы изменить немного это видение.Иван Буряк, старший офицер 93 отдельной механизированной бригады «Холодный Яр»
Парламентарий Инна Совсун говорит, что под «поднятием престижа» часто подразумевают повышение заработной платы. Однако, по ее мнению, это могло бы мотивировать лишь незначительную долю граждан, ведь для большинства на чаше весов лежит важнее общее время с семьей.
«Я не знаю, что может перевесить проблему, когда ты теряешь собственный комфорт, время с близкими, рискуешь собственной жизнью. Я не уверена, что это можно чем компенсировать.
Можно просто сократить этот период, распределив бремя на большее количество людей. Чем больше людей будут мобилизованы, тем меньший период придется служить. Вот и все», — отмечает депутат.
