О карантине говорят многое – однако, есть те категории людей, на судьбу которых ограничения наложили немного иной отпечаток, нежели просто меры предосторожности. Мы пообщались с «людьми рейсов» – теми, кто из-за пандемии COVID-19 лишился любимой работы, не может кормить семью или попросту не имеет возможности вернуться домой. Это только на первый взгляд может показаться, будто, ничего не произошло – все здоровы, и славно, – по факту же, ситуация гораздо более плачевная.
«ПАНДЕМИЯ ОБРЕЗАЛА МОИ КРЫЛЬЯ»
Знакомьтесь, это – Анна. Человек яркой улыбки и горящих глаз, не представлявший свою жизнь без облаков, полётов и людей…до недавних пор. Бортпроводников не только украинских, но и заграничных авиакомпаний, как оказалась, пандемия не пощадила – людей или просто уволили, или не вызвали из планового отпуска. Девушка говорит: к такому заранее подготовиться нельзя – действия начинаются тогда, когда ситуация непосредственно касается вас здесь и сейчас.
- Январь для компании морально был максимально сложным, ещё не все пришли в себя после катастрофы в Иране. Помню, впервые услышала о вспышках в Китае, приехав к бабушке, из новостей: «очередной «птичий», «свиной» гриппы о которых поговорят и перестанут, - подумала я. Летали как обычно. Далее начали появляться пассажиры в масках, их было немного. Помню, слетали в Турцию, а на следующий день пришло письмо о необходимости использования СИЗ на рейсах в Рим, Стамбул и Дубай (одни из самых крупных транзитных аэропортов). Прям перед моим отпуском в начале марта был эвакуационный рейс для наших граждан из Саньи. Понимание, что что-то происходит странное – было, но масштаб ситуации явно не до конца был понятен, – вспоминает девушка.
С 17 марта по 3 апреля украинское правительство запретило международное пассажирское сообщение как воздушным, так и наземным транспортом, а с 18 марта закрылось и авиасообщение внутри страны. По данным гендиректора консалтинговой компании FAS Александра Ланецкого, украинская авиакомпания в среднем платит $10 000 в день за лизинг одного самолета. Таким образом, ежедневный лизинговый бюджет авиакомпании МАУ может составлять около $300 000, SkyUp и Розы Ветров – до $100 000. Тогда неофициально в МАУ кулуарно оценивали размер ожидаемых финансовых потерь по итогам года в $35-50 млн. Сейчас эта цифра стала гораздо большей, несмотря на возобновление перелётов. Штаты сокращались, самолёты стояли.
Коллеги Анны, как и она сама, реагировали по-разному – кто-то осознанно принял новый виток своей судьбы, кто-то в прямом смысле слова остался у разбитого корыта – аренда жилья, маленькие дети, кредиты или простые долги застали врасплох всех тех, кого попросили надолго покинуть борт самолета.
- Пандемия обрезала крылышки за моей спиной. К тому, что близится что-то из ряда вон выходящее с момента начала карантина, я была вроде как готова. Понимание того, что остановка авиасообщения повлечёт за собой сокращения штата и огромные убытки было железобетонным. Но, надежда, что вдруг не сократят таким маленьким тёплым огоньком все ещё горела до момента получения «письма счастья». В любом случае, конец – это всегда новое начало, а после ночи наступает рассвет. Это вынужденная мера, и винить кого-либо во всех смертных грехах я просто не вижу смысла. Некоторым коллегам, попавшим под сокращение, было тяжелее: дети, съемные квартиры, выплаты по кредитам. По финансам «бомбанули» ниже пояса. Были такие, кому сложно было принять, кто этим жил, горел, кто отдал работе больше чем 2 года жизни. Это отличное время для передышки и воссоединения с родными, – говорит Анна.
При этом, страх заразиться «короной» практически отсутствовал. У всех, кто связан с авиацией, есть здравое понимание того, что транспорт – не единственная зона риска. С одной стороны – либо заболеют все, либо никто, так как воздушное судно – пространство замкнутое. С другой стороны, где-где, а на вокзалах и в аэропортах проверки изначально были и остаются особенно тщательными.
- Если говорить о страхе заразиться в самолёте, то риск не больше, чем сделать это в магазине, в салоне красоты, в троллейбусе или маршрутке. Перед посадкой всем минимум 2 раза померяют температуру. Мы имеем право отказать в перевозке в случае наличия симптомов «короны». Экипажи обеспечиваются необходимыми СИЗ в зависимости от уровня риска по направлению. Плюс система очистки воздуха в самолёте будет поярче, чем в любом другом транспорте. А так – маска, антисептик, руками лицо не трогать и будет пассажирам счастье, – резюмирует собеседница.
«ЖИЗНЬ БУДТО СОШЛА С РЕЛЬСОВ»
Тутух-тутух, тутух-тутух… Уже четвертый месяц как стука колес не слышит проводник пассажирских вагонов Андрей (имя собеседника изменено по его пожеланию – прим.ред). Поезда выстроились в ряды на Транспортной, из работы – редкие дежурства на вагонах. Дома – двое детей, жена и питомцы. Картина маслом для человека, который неделями не бывает дома.
- Я думал, что моя жизнь, как тот поезд игрушечный, сошла с рельс при первом же повороте. У ребенка - что-то похожее на дистанционное обучение, хотя, по факту она у нас спала до упора и делала все потом в последний момент. У старшего – карантин на работе. Вот и собрались мы все вместе в одном доме…Еда улетала со скоростью света, поругались все в пух и прах в первую неделю, – вспоминает мужчина.
Нашего собеседника, благо, сокращение не коснулось. Однако, вынужденный отпуск – другое дело. То ли ты за свой счет отдыхаешь, то ли больничный – руководство УЗ не интересует. Но, морально готовились к худшему.
- Ну, из 7 прошедших месяцев года, пять из них я, по факту, был дома. Было пару рейсов как открыли сообщение – и опять всех в отпуск.
В середине марта впервые в истории независимой Украины УЗ полностью остановила пассажирское сообщение. Закрыты были все вокзалы. Несмотря на то, что компания не остановила грузоперевозки – основной источник дохода, там тоже было не так радужно. В первом полугодии 2020 года из-за последствий коронавируса ж/д недополучила почти 12 млрд грн, заявил тогда советник министра инфраструктуры Виктор Довгань со ссылкой на данные компании. Львиную долю – около 8,4 млрд – от грузовых перевозок, 3,3 млрд грн – от пассажирских.
- Радует то, что всегда будет что-то строиться, люди будут ездить, и это хоть как-то придержит нас на плаву. Хотя билеты дорожают, и дорожают неоправданно. Что говорить, если цена проезда местами выше, чем на самолёте. Остается только верить и ждать, - говорит Андрей.
«ТЫ НА СУШЕ, Я НА МОРЕ – МЫ НЕ ВСТРЕТИМСЯ НИКАК»
А эта история, пожалуй, будет о том, как можно (или нет) находиться 9 месяцев вдали от дома не по своей воле. Дмитрию – 25 лет, ходит в рейс матросом первого класса от известной международной компании. И всё бы ничего, если бы пандемии не оставила их без возможности выйти на сушу и уехать домой. Моряки с пониманием и трезвостью отнеслись к закрытию границ – однако, почему смены экипажа проводят избирательно уже тогда, когда открыли ключевые границы и важные рейсы летают (с Турции, как в нашем случае) – собеседнику непонятно.
- Я понимаю, всем лишь бы сэкономить. Им выгоднее, чтобы я сидел здесь как можно дольше, нежели думать о том, кем меня заменить, кто это будет – парень с Украины или с Филиппин. Бюджетнее, опять же, филиппинец – они все подписывают контракты минимум на 10 месяцев, а наши ж домой хотят, к солнцу, морю и семье. Сказать, что едет крыша – это ничего не сказать. А в ответ мы получаем лишь банальные отписки из крюинга и от судовладельца «пожалуйста, войдите в положение, мы пытаемся», - возмущен Дмитрий.
При этом всем, заходить посторонним на судно не запрещено – греки спокойно ходили без масок при погрузке контейнеров. Да и сами маски и санитайзеры появляются на судне от случая к случаю – пандемия как бы есть, но и нет её в то же время.
- И домой не отпускают, и карантинные меры при этом ослабляются. Мы просим надевать посторонних маски, но, они слабо реагируют. У них их попросту нет, как и у нас – мы один раз месяц ждали СЗ на судне. При этом, нога на землю не ступала четыре месяца.
Проблемы с заменами были ожидаемыми – однако, каждая компания решает их по-своему. Кто-то готов «раскошелиться» и обеспечить экипажу возвращение домой, а некоторые присылают лишь новые контракты и кормят обещаниями. Сначала, по словам Дмитрия, моряки их подписывают – на месяц еще можно продлить договор. Но, сколько так может продолжаться? В результате, люди просто перестают работать, пытаясь хоть как-то обеспечить себе дорогу домой.
- Могут уговаривать, просить, присылать письма. Трижды я пошел навстречу – в первый раз еще были закрыты границы, потом из крюинга попросили, окей. Но дальше – нет уж. Это был самый длинный и невыносимый контракт на моей практике. В очередной раз всё решают только деньги, – резюмировал парень.
Моряки сейчас испытывают огромный стресс. Недавнее исследование, проведенное Йельским университетом, показало, что еще до появления пандемии 20-25% моряков страдали от тревоги или депрессии, и что у 20% недавно возникали мысли о самоубийстве. Это же исследование показало, что количество несчастных случаев и заболеваний удваивается, когда моряки испытывают беспокойство или депрессию.
Многим странам еще предстоит отреагировать на растущие призывы устранить ограничения и разработать политику, облегчающую смену экипажа. Международная организация труда (МОТ) подчеркнула, что считает, что «от 150 000 до 200 000 моряков попали в ловушку на борту судов по всему миру из-за мер по сдерживанию вируса COVID-19».
Автор: Ирина Киструга
