Недавно мы встретились с легендарным одесским режиссером Кирой Муратовой и побеседовали с ней о том, каких актеров она любила снимать в своих фильмах, почему не считает себя успешной в Одессе и о том, почему она никогда не хотела быть педагогом. В продолжение нашего разговора предлагаем вам подборку интересных мыслей Киры Муратовой о доброте, о деньгах и о женской природе.
О перестройке. Я дитя перестройки. До перестройки я была ноль или даже минус, а после перестройки - раз и стала гениальной. Могла принести пустой лист бумаги, а мне говорили: «Снимайте хоть завтра». Вообще в первые годы после перестройки был рай, потому что государство еще давало деньги, но уже ничего не запрещало.
О деньгах. Деньги – это естественное свойство человеческой натуры. Мне не нравятся люди, которые говорят, что они не любят деньги. Как можно не любить деньги? Деньги это свобода, но тут вопрос – что ты любишь больше – деньги или свое кино, или искусство вообще. И можешь ли ты делать кино за деньги, то есть не то, которое ты хочешь. Я не могу, например. Если оно не совпадает с моим желанием, то мне так скучно становится, что я думаю: «Лучше я пойду в дворники, не надо мне этих денег». Но есть другие люди, я их называю - более спортивные. Они могут и снимать за деньги, и удовольствие от этого получать. Мое свойство не самое удачное, не самое практичное для обладателя.
Об Украине. Украина сейчас впала в какое-то несчастное состояние. Она, как всякий несчастный человек, который должен о себе плакать, о себе смеяться, о себе петь. Он все время должен себя хвалить иначе чувствует, что его обидят, потому что уже обидели и будут дальше обижать. Украина в данный момент обиженная страна, очень обиженная и она сама себя жалеет. К тому же она очень лиричная, всегда была такой. Она нежная вообще и нежная сама к себе. Нежная прямо до остервенения. Украина, как маленькие собачки, которые огрызаются на все: «Я сильнее, я лучше, я замечательная».
О стиле. Не люблю слово «стильный». Я люблю слово «элегантный». Это слово стало употребляться в неправильном значении. Что значит стильный? - Одетый стильно. А в каком стиле стильно? Сейчас все называют стильным, что куплено в дорогих магазинах. А что за стиль спрашиваю я, а мне говорят – ну стильно, что ты не понимаешь.
О характере. Я оптимист по рождению, по своей природе, по характеру, но по уму я пессимист, я не верю в прогресс, я не верю, что станет лучше, вообще не верю. Даже если будет лучше на какое-то время, то потом будет хуже.
Об эстетизме. Эстетизм достаточно жестокий, потому что он холоден. Эстет холоден, потому что он любит форму. Форма его увлекает настолько, что она может быть даже в жестокости, в уродстве, в чем-то отвратительном.
О доброте и сентиментальности. Многие люди, которые как бы добрые, на самом деле скорее сентиментальные. Сентиментальность - это не совсем доброта, это самолюбование отчасти. Вот какой я добрый! Я добрый ко всем: я люблю этот цветочек, я люблю этого человечка хромого и эту собачку, я всех люблю и я замечательное существо.
О любви к людям. Я жалею людей, а люблю - это очень сильное слово. Кого-то люблю, кого-то не люблю, кого-то совсем не люблю. Других большей частью жалею.
О толерантности. Мне нравится толерантность. Потому что она укрощает. Когда люди живут и воспитываются в такой атмосфере, они становятся добрее. Вообще атмосфера, которая царит вокруг и окружает тебя, она тебя меняет и приучает к чему-то хорошему или плохому. Толерантность приучает к хорошему. Она бывает, конечно, смешной иногда, но как все что заходит за всякие рамки и становится смехотворным и дурацким. Но это лучше чем наоборот. Толерантность мне нравится, потому что это хорошо для многих.
О черно-белом кино. Я предпочитаю снимать черно-белое кино, но долгое время это делать было трудно по техническим причинам. В основном потому, что очень долго проявляли. В какой-то момент исчезла лаборатория в Одессе, и нужно было посылать материал проявлять в Москву. А все тогда снимали цветное кино, это было модно. Поэтому машины в лаборатории были настроены на цвет. И вот приходит твой черно-белый материал, и они ждут, когда придет еще и еще, чтобы собралось много, чтобы перестроить машины и все эти материалы проявить и отпечатать. А это была очень долго, материал присылали черти когда, а тебе хотелось поскорее посмотреть материал и что-то начать исправлять и переделывать.
О театре. В театре я никогда не могла бы работать. Там такая вражда внутри труппы... Редко бывают театры, где ее нет. И вообще мне это противно - все время видеть одни и те же рожи. Они все хотят только роли друг у друга вырвать. А я на самом деле хочу загнать всех в пленку и до свиданья, я больше с вами незнакома.
О женской природе. Наверное, у меня плохая женская природа. Судя по моей жизни, она очень плохая, мне так кажется. И я от себя отрекаюсь. Я неправильно жила. Ведь внутри нас все так сплетено. Ты думаешь: вот тут я неправильно поступила. А потом думаешь: если бы я иначе поступила - было бы что-то другое.
О кино. Кино очень живое, оно живейшее из искусств. Ты вчера выбрал место и хочешь его снимать. Пришел на съемку, собралась вся группа, а там выкопали яму. Сначала ты в ужасе, потом у тебя начинает что-то судорожно вертеться в мозгу, и ты думаешь: а это хорошо. И придумываешь что-то совсем другое, новое, которое к этой яме подходит. Это означает что кино очень живое, не только потому, что там живые люди в кадре, а потому что оно все колышется и движется живыми людьми.
Например, была у меня утверждена Наташа Бузько на роль главной героини в фильме «Астенический синдром». Вдруг приходит некая авантюристка Захурдаева - юное создание, откуда-то приехало, из Казани и говорит: «Я приехала из Казани, и хочу у вас сниматься». И вдруг я смотрю, она мне нравится. И говорю: «Ну почитайте, у меня вообще утверждены все, так что это просто так, для нас занятие». Она читает и мне вдруг так нравится, как она это делает, что я думаю: «И Наташа мне нравится, и Захурдаева мне нравится». Это самое ужасное состояние, когда тебе нравится два человека на одну и ту же роль. И ты не можешь решить, что делать. Просыпаешься ночью и думаешь – ну кто же. Потом начинаются всякие брожения в голове, и у нас становится две героини вместо одной. Вот такое живое бывает кино.
Подготовила Анна Карцовник
Фото: Борис Бухман
