Прошло три месяца с начала нынешнего учебного года, и уже можно говорить о том, кто пополнил ряды одесских студентов, что радует и тревожит их преподавателей. Пообщаться по этому поводу мы решили с деканом, установившим своеобразный рекорд пребывания на этом нелегком и очень ответственном посту. Вот уже 29-й год знаменитый РГФ – факультет романо-германской филологии Одесского национального университета имени И.И. Мечникова – возглавляет профессор, заведующая кафедрой немецкой филологии Л.Н. Голубенко. Лидия Николаевна охотно поделилась с нами своими наблюдениями и тревогами, рассказала о своих принципах взаимоотношений со студентами.
– Лидия Николаевна, известно, что вы уделяете очень много времени личному общению со студентами. А с чего оно начинается, это общение первокурсников и декана?
– С первого общего собрания. Конечно, я рассказываю об истории и традициях факультета, которому в этом году исполнилось 55 лет, о том, какие замечательные преподаватели здесь работают. Говорю о том, что они должны гордиться званием студента РГФ и что учиться здесь очень почетно, но и очень нелегко. Напоминаю о том, что теперь они – взрослые люди и должны быть ответственны за свой выбор. Хотя тут как раз есть проблемы. Дело в том, что к нам приходят учиться преимущественно девушки в очень молодом возрасте – в 16-17, реже в 18 лет. На Западе становятся студентами в 20-22 года. А каждый год юношеского взросления – это очень весомо, потому что именно в этом возрасте идет окончательное формирование личности. И в девочках, которые к нам приходят со школьной скамьи, нам очень не хватает взрослого подхода к жизни, ответственности за свое будущее. Поэтому на этом первом собрании я наполовину в шутку, наполовину всерьез говорю, что выходить замуж на факультете РГФ можно только с разрешения декана. Снова-таки, в шутку и всерьез я вывела формулу самого страшного заболевания, симптомы которого наблюдаются на факультете, особенно – среди студентов первого-второго курсов. Это – любовь. Причем это заболевание имеет два вида. Любовь счастливая, когда от радости на занятия не хожу, все время привожу себя в порядок и купаюсь в лучах своего счастья, позабыв об обязанностях студента. Второе проявление – любовь несчастливая: лежу дома, рыдаю, страдаю, никого и ничего не хочу видеть, какие тут могут быть занятия? А когда заканчивается семестр, справку о такой болезни подшить к делу нельзя, я не могу рассматривать состояние влюбленности как оправдание пропусков и плохих оценок. И, увы, происходит отчисление. Но почти во всех случаях это заболевание излечимо жизнью. Через год практически все девушки приходят ко мне со словами: «Какая же я была дура! Почему я не послушала ни Вас, ни родителей?!». Тогда я отвечаю, что потеря этого года, возможно, будет теперь оберегать их от ошибок, которые могли бы быть допущены в дальнейшем. Это очень хороший жизненный опыт.
– Однако отчисления случаются не только среди первокурсников? Знаю, что на РГФ очень высокие требования в течение всего срока обучения.
– Вы правы. И было такое, что я за месяц до госэкзаменов отчислила шесть человек. А в конце прошлого учебного года пришлось отчислить двух магистров и трех бакалавров и не допустить их к защите. Да и на самих госэкзаменах выставили несколько двоек. Ментальность наших людей такова, что прибегают родители, начинают на тебя давить или с тобой заигрывать, но я стою, как каменная скала, если студент не занимался, постоянно пропускал занятия и показал плохие знания. Такие ситуации – не из приятных, но свое решение мы не меняем, ведь речь идет о сохранении лица факультета. Кстати, через год отчисленные студенты в большинстве случаев приходят с просьбой о восстановлении, а их родители говорят примерно одно и то же: «Спасибо, как это ни парадоксально звучит! Ваш урок пошел на пользу всей семье. Наш ребенок стал по-другому относиться и к жизни, и к нам. Он пересмотрел свое поведение и свое отношение ко многим вопросам»…
Студент приходит к нам не просто получить диплом, он приходит за знаниями. Мы с ним вступаем в добрые коллегиальные отношения: мы несем тебе знания, а ты воспользуйся этим и потом докажи нам, покажи нам, что ты не зря пришел учиться на факультет романо-германской филологии.
– Какой спектр занятий, профессий получает выпускник факультета романо-германской филологии?
– Он, безусловно, не исчерпывается записью в дипломе: филолог, преподаватель одного и второго иностранных языков и литературы, а у некоторых – еще и переводчик с нескольких языков. Наши выпускники работают не только учителями, преподавателями, воспитателями. Есть множество фирм, где от менеджеров требуется хорошее знание иностранного языка, и там вы наверняка встретите наших выпускников. Среди таких, например, – представительства иностранных авиакомпаний. Наши бывшие студенты плавают на пассажирских судах, работают в туристической отрасли. Есть немало наших выпускников и среди журналистов.
Мы даем основательную базу, на которой интеллигентный образованный человек может сделать любую надстройку, в том числе – получив второе образование, скажем, экономическое. В то же время у нас есть несколько студентов, которые пришли к нам после окончания медуниверситета. Они хотят получить хорошее знание иностранного, чтобы читать лекции студентам-иностранцам, чтобы свободно знакомиться с мировой научной медицинской литературой и периодикой...
– И все-таки, наверное, чаще всего выпускники РГФ идут работать в школу?
– Тут есть одно большое «но»... Знаете, поступая к нам, многие лукавят, когда говорят: «Хочу быть педагогом». А на четвертом курсе студенты впервые идут на педагогическую практику, и когда мы подводим итоги, многие мне уже искренне говорят: «Мне так понравилось! Я никогда не думала, что захочу работать в школе, а это – мое! Но как прожить на зарплату в полторы тысячи? Я не пойду в школу только по этой причине…». Вот сравните: учитель получает едва полторы тысячи, а наши новые полицейские – восемь тысяч. И куда захочет пойти мой выпускник? Я очень рада, что у нас, наконец, сделали новую полицию с достойной зарплатой. Но нельзя забывать о том, что и учитель, и врач – это две профессии основополагающие, без них новое поколение просто не вырастет ни грамотным, ни интеллигентным, ни здоровым.
– А ведь в высшей школе у преподавателей зарплаты тоже незавидные…
– Увы… Зарплата кандидата наук, доцента – где-то 2400 гривен. При этом педагог, кроме того, что учит, должен каждый день работать над собой. У преподавателя университета ни один рабочий день не может пройти без добывания новых знаний. А стажировки?! Раз в пять лет преподаватель высшей школы должен пройти стажировку. Но ее никто не оплачивает, ты должен это делать из своей зарплаты. А еще тебе нужно как минимум раз в два года ездить в страну изучаемого языка, чтобы там пообщаться, послушать ученых, побывать на конференциях. А может, и себя показать… Сейчас в Украине материальный аспект не позволяет расти ни учителю, ни педагогу высшей школы. Мы живем на энтузиазме. Я просто восхищаюсь самоотверженностью наших преподавателей. У нас на факультете около двухсот сотрудников – профессоров, доцентов, преподавателей, лаборантов, методистов. Как правило, это однолюбы в плане профессии. Почти все они – выпускники нашего факультета разных лет. Они приросли к РГФ каждой клеточкой. И когда некоторые из них после известного постановления правительства вынужденно ушли на пенсию, это была большая трагедия. Казалось бы: отдыхай, наслаждайся свободой, а человек просто не может прожить на эту пенсию!
Недавно я узнала об одном поразительном факте. Есть международный проект, в котором участвуют многие страны: пятнадцатилетним школьникам делают срез знаний по трем предметам. И, как оказалось, в последние несколько лет выигрывают школьники тех стран, где учителя получают самую высокую зарплату. Вот такая закономерность. Конечно, несмотря на мизерные зарплаты, наши педагоги и в школах, и в вузах работают с большой отдачей и дают очень хорошие знания. Но если бы представителей нашей профессии ценили так, как они того заслуживают, как этого требует время, то результаты были бы куда лучше.
– Сегодня в Украине все чаще слышишь, как кто-то с гордостью говорит: мы взяли на работу выпускника такого-то зарубежного вуза. Или, к примеру: мой ребенок учится в Оксфорде. Не обидно за престиж отечественного образования?
– Еще как обидно! Эта тенденция меня очень огорчает. Я рада за ребят, родители которых смогли себе позволить отправить детей учиться в престижные зарубежные вузы. Но ведь мы тоже выпускаем не худших специалистов. Тот багаж знаний, который в нашем университете получает хороший студент, не стыдно предъявить в любой стране. И, как правило, те, кто после окончания РГФ по разным причинам уехали жить за рубеж, занимают хорошую нишу. Наши воспитанники сегодня есть в самых разных странах, и все они – состоявшиеся люди.
Если раньше говорили «у советских собственная гордость», то и у украинцев – тоже есть собственная гордость. И я горжусь теми учеными, которые у нас работают. Горжусь нашими выпускниками и теми студентами, которые у нас учатся. Я знаю наверняка, что наше украинское преподавание – одно из лучших в Европе. Повторюсь: мы готовим хороших специалистов. И мы осознаем, что наш выпускник – это лицо не только факультета или университета, а в целом страны. Однако это должны понимать и те, от кого зависит и уровень зарплат педагогов, и условия обучения. На Западе ведь они совсем другие. Наш ректор и все мы очень хотим изменить ситуацию, но все упирается в финансирование, вернее, его отсутствие. Вот наш факультет в этом году набрал больше контрактных студентов, а это немалые деньги. При этом мы не имеем права на заработанные нами же деньги даже стул купить. Не должно быть такого отношения к системе высшего образования!
– А каких студентов вы любите, цените, уважаете?
– Люблю и уважаю тех, кто умеет самостоятельно мыслить и свободно излагать свои мысли. Ценю, когда ответ – не клишированный. Не зазубри, а рассуждай! Обожаю студентов, которые рассказывают то, чего я им не говорила на лекции, которые дополняют мой лекционный материал. Восхищаюсь студентами, которые могут не согласиться с преподавателем. И даже если они ошибаются, я даю им право отстаивать свое мнение. Свободная дискуссия и поиск рационального зерна – сегодня нашим студентам такое право дано. А если кто-то из старших коллег не хочет признавать за ними такое право, то я окажу поддержку: мои двери всегда открыты для студентов. Я с нетерпением жду от них предложений: какими они хотели бы видеть лекции или семинарские занятия, что новое они хотели бы услышать. Вот сегодня я жду, когда ко мне придут студенты первого курса и скажут: вот наш актив; мы хотим то, то и это. Или – нам не нравится то-то и то-то. Чтобы не я их вызывала и говорила: ребята, давайте пообщаемся, а они сами проявили инициативу. У меня в голове много предложений для студентов. Скажем, я хочу организовать клуб интересных встреч и даже знаю, кого пригласить. Но мне не хочется навязывать свои предложения и свое мнение, хочется, чтобы они проявили инициативу. Это непросто, но я всегда готова помочь.
– Сколько сегодня у вас студентов?
– На сегодняшний день на факультете романо-германской филологии 1248 студентов. Плюс 12 иностранцев. Прошли первые месяцы обучения этого учебного года. Я со многими первокурсниками общалась и спрашивала: «Как вам тут?». Те, с кем я разговаривала, были в восторге: «Нам все так интересно! И мы впервые занимаемся дома с таким желанием!». Чтобы выяснить все проблемные вопросы, я провожу среди студентов анонимное анкетирование и еще выясняю за двумя закрытыми дверями своего кабинета: «Ребята, вас никто не обижал?». Я очень трепетно к этому отношусь. Преподаватель ведь тоже человек и у него могут быть разные настроения. Пока что мне сказали, что все хорошо, никаких обид, претензий или недоразумений нет. Студент и преподаватель имеют возможность встретиться со мной не только по понедельникам, когда официально назначен прием, а практически в любой день. Потому что возникают разные проблемы, и я студентов прошу: «Пожалуйста, приходите и открыто говорите обо всем. Из этого кабинета никакая информация не выйдет. Это не стукачество, не шпионство, это просто доверительный диалог – ваш и мой. В разговоре с вами мы придем к какому-то единому результату». И я постараюсь наладить учебный процесс так, чтобы сгладить негатив, который проявился. Студент будет чувствовать поддержку. Или рассказали, что такое хорошо, что такое плохо, ведь он тоже может ошибаться.
Еще, конечно, задача преподавателя – в каждом студенте разглядеть личность. Нельзя всех подвести под показатель и норму, как анализ крови. На нашем факультете студенты могут проявить свою индивидуальность. А преподаватели должны быть чуткими, восприимчивыми к любому слову, к глазам своих студентов. Есть немало неординарных абитуриентов и студентов, одаренность и незаурядность которых мы не сможем оценить только по проставленным ими крестикам в тесте. И мне иногда страшно, что мы можем потерять некоторых незаурядных детей, потому что они не вписываются во всеобщую форму. Они мыслят не так, как все, но именно из них могут вырастать очень талантливые люди. У меня были случаи, когда я вовремя протянула руку помощи – и студент потом вырос в удивительного профессионала.
Я хочу, чтобы на РГФ каждый мог получать свои знания свободно, чтобы студенты были не запуганные, не зашоренные, не под одну линейку. Мне кажется, что наш факультет выпускает 98 процентов индивидуальных, разных, интересных профессионалов. И я этим очень горжусь!
Фото: Олег Владимирский
